Лик за покровом света - стр. 20

Последней сенсацией, которую они принесли из царских покоев, была новость о постоянно повторяющемся сне фараона, который он тщетно просил разгадать самых влиятельных жрецов Амона Ра. Всем известно, что фараон – сын бога, и каждый его сон, а уж особенно повторяющийся, неспроста посылался ему богами Египта. Несомненно, он нес какое-то важное послание. Однако жрецы, которые уже несколько лет были не в ладах с правителем, пытаясь вернуть себе власть жрецов прошлых веков, явно не желали разгадать послание богов. Они отмахнулись от сна фараона, сказав, что не видят в нем особого смысла. Раздраженный правитель, давно точивший зуб на гордых жрецов, решил обойтись без их помощи и объявил, что озолотит прорицателя, который сможет помочь ему найти разгадку. После этого колонны прорицателей и жрецов более мелких богов потянулись к дворцу фараона, чтобы помочь ему в его затруднении. Однако все их ответы явно не впечатляли сына Амона.

Последнее, что слышали мои приятели при дворе царя, что ему предложили пообщаться с каким-то молодым пророком, широко известным среди простого народа тем, что все его предсказания сбывались с удивительной точностью.

Я посетовала, что моей госпоже не передался дар предвидения ее матери, а то ведь и мы могли бы получить особую милость фараона. Однако наступило время обеда, и я приготовилась в очередной раз спасать хозяйскую еду: обязанность, не вызывавшая у меня особых затруднений…

Внезапно в наш дворец вбежал запыхавшийся посланник Потифара:

– Наш луноликий владыка приказывает госпоже немедленно одеться и быть готовой выехать с ним ко двору. Сам Навевающий страх Любимец Амона и воплощение Бога Ра, могущественный Бык, воодушевляющий правосудие, фараон Египта вызывает чати Потифара и его жену в свой дворец.

Услышав имя фараона, я ахнула и бросилась в покои госпожи. Уже много лет, сказавшись больной, она не посещала дворец владыки. С чего же царственный любимец богов вдруг вспомнил о ней?

Я постаралась нарядить ее в самый богатый наряд, свисавший как саван с ее исхудавшего тела. Густо намазала румянами ее бледные впавшие щеки и подвела черной краской глаза, отчего моя несчастная госпожа стала похожа на изголодавшуюся кошку из храма богини Бастет. Все ее золотые украшения, долгие годы пылившиеся в ларце, пошли в ход. Но кольца и браслеты еле держались на истощенных руках и ногах Зулейхи.

Приукрасив принцессу, насколько это было возможно, я вывела ее во двор и усадила в нарядный золотой паланкин, присланный за ней Потифаром. Сам чати величественно восседал в другом паланкине на золотых львах. Видя слабость принцессы, он жестом позволил мне сопровождать ее, и я грузно взобралась на носилки, следом за своей госпожой. На лице принцессы было написано полное безразличие к происходящему. Погруженная в свои думы, она не проявляла ни малейшего интереса к посещению царского дворца.

Вскоре наша процессия остановилась перед широкими воротами самого величественного в Инбу-хедже белоснежного дворца, украшенного слепящими на солнце золотыми куполами. Дворец фараона, раскинувшаяся в центре города, своими садами и красотой архитектуры напоминала небесную обитель. Здесь у центрального входа мне было приказано сойти с паланкина. Дальше я могла пройти по узким коридорам, предназначенным для прислуги, один из которых вел окольными путями к самому центру дворца. Из небольших окошек издалека я могла видеть происходящее. В это время Потифар и моя госпожа торжественно вступили во дворец владыки по центральному входу. Издалека я услышала торжественный крик глашатая, возвещавшего, что сын Амона, любимец богов, царственный Бык и вершитель справедливости, заставлявший врагов дрожать от страха, изволил видеть своего чати и его супругу.