Лик полуночи - стр. 51
Песок избавит ее от раны примерно на час. А когда магия отступит, ей снова станет больно, рана вскроется и будет обильно кровоточить и станет глубже. И ей придется идти к целителю и лечить ее как следует, потому что после песка обычно всегда бывает хуже.
– Спасибо, – тихо сказала она, торопясь поправить форму и освободиться от нежных прикосновений Тибо.
– Всегда рад помочь моей госпоже, – сказал он без бравады, возвращая ей кисет. – Даже в качестве временного бальзама.
Временный бальзам – прекрасное объяснение, почему ей так нравилось быть рядом с Тибо, он казался временной отсрочкой боли в мире, полном ран.
Она тщательно взвесила кисет в руке, прежде чем положить обратно в сумку, но определить, не умыкнул ли он щепотку или две в подкладку своих карманов, было невозможно.
– А теперь… – она извлекла из сумки старую заводную игрушку и подбросила ее вверх между ними.
Он неловко поймал ее одной рукой и осмотрел.
– Да это просто… нет слов. Где ты это нашла?
– Я знала, что тебе понравится.
Это была старинная игрушка-лягушка из меди и бронзы. Когда-то у нее были глаза из драгоценных камней, но они давно утрачены, судя по тому, как потускнели глазницы. Если подобрать правильный ключик, лягушка сможет прыгать, как настоящая. Если найти еще один, у нее будет открываться рот и выскакивать язык. Наверное, она даже сможет ловить добычу в воздухе. Такие игрушки несколько десятилетий назад делал один придворный мастер-ремесленник. Когда он умер, посмертную маску не зарядили магией. И его огромные знания механики и часовых механизмов были утрачены навсегда.
К сожалению, лягушка была не в лучшей форме. Но Тибо нравилось возиться с механизмами. Возможно, ему удастся сделать ключи и устранить вмятины и выбоины.
Глаза Тибо блестели, когда он катал игрушку между ладонями. Губы округлились в восторге, как у ребенка, и Крона улыбнулась.
– Я давно искал такую, – радостно сказал он. – Госпожа Хирват, можно вас поцеловать?
– Ну уж нет, – сказала она и рассмеялась. – Только ты способен флиртовать с человеком в форме регулятора.
После ареста, избиения и еще одного ареста.
– Не такая ты ужасная, как думаешь, – сказал он, лениво прислоняясь к стене.
Он открыл защелку на игрушке и снова закрыл, мысленно уже разбирая ее.
– Платеж произведен. Этого должно хватить на письмо, его расшифровку и еще несколько советов в придачу. Эти твои маленькие штучки становится все труднее найти.
Ему не нужно было знать, что у нее есть целая куча заводных механизмов, припасенных для него, спрятанных в закутке дома. В конце концов дефицит всегда приводит к росту цен, и это к лучшему – она сможет купить больше секретов. Искренность и внезапность подарка делали его восторг особенным.
– Какие еще советы тебе нужны? Это, – он неопределенно махнул рукой, имея в виду конверт, – касается вашего запроса по Белладино.
Он покосился на нее, заметно сжав челюсти, пытаясь заглянуть внутрь беспокойства, прикрытого слоем легкомыслия.
– Ты сегодня улыбаешься только ртом, но не глазами. Что-то случилось?
Она сбросила маску беззаботности. Бесполезно притворяться, если не умеешь этого делать.
– Я сегодня вообще не спала.
– Что-то произошло на юбилее?
Его взгляд ненадолго задержался на ее перевязанной руке. А ее рука инстинктивно схватилась за саблю, хотя она не собиралась ее вытаскивать. Твердость эфеса успокаивала.