Лихоимка - стр. 18

– Почему я, разве не богатыри должны спасать свои родные края?

-Только в ваших сказках

– А это разве не сказка?

– Для кого как. Тебе знакома эта вещь? – и он протянул мне старинную железную булавку с нанизанным на неё комочком застывшей смолы.

Я узнала эту булавку, она у моей мамы дома в шкатулке лежит.

– Да, а что в ней такого необычного?

– Вы, люди, быстро забываете своих предков, забываете те славные дела, которые они совершили ради вас, своих потомков. Слушай. Два века назад, предок твой, по отцовой линии, Федот Портнов, вернулся с войны с французами домой, в родную деревню. Пришёл цел и невредим, не получив не единой царапины, хотя в кустах не отсиживался, и все тяготы военные переносил наравне с другими солдатами. Дома его ждала любимая жена его Марья с тремя сыновьями. И ещё один солдат из его деревни вернулся с той войны, и привез он трофей небольшой, железную лошадку, деткам на потеху. Игрушку сделал искусный кузнец, небольшая такая лошадка, и даже седло было выковано со стременами. Игрушка то простая, а вот глаза её… Вместо глаз были вставлены желтые камни с меча древнего про̀клятого воина Фаѝссия. И, как только лошадка попала к его старшему сыну в руки, вселился в парня дух про̀клятого. С каждым годом становился он всё угрюмее и злее. Уже никто из односельчан не рисковал с ним связываться, больно лют был. Не осталось у него в сердце ни любви, ни жалости. И игры его становились похожими на дикую охоту. И никто не мог остановить его. И свою семью перестал признавать он. И отныне хотел он только одного – мучить и убивать. Много душ он загубил, и ещё больше бы загубил, да Федот его остановил. Мы тогда помогли Федоту, дали ему амулет – вот эту заговорённую булавку. Выманил он про̀клятого Фаиссия из парня и навеки запечатал его в смоле. А выбран Федот был неспроста. Он был последним, оставшимся в живых, пра-пра-правнуком Саин-Булата, прямого потомка Чингисхана и Анастасии Мстиславской, в жилах которой текла кровь Ивана III и Софьи Палеолог. Славный род сей был искоренен во время бесконечных дворцовых переворотов при Иване Грозном. Только одного младенца удалось спасти кормилице, ценою своей жизни, вынести из дворца и спрятать в крестьянской семье от опричников. А помог ей в этом подарок старой татарки-колдуньи, оберег сильнейший, который надет был на младенце. В новой семье воспитали мальчишку, как своего родного, вырастили, никогда не раскрывая его настоящую историю. Он вёл крестьянскую жизнь со всеми её тяготами и заботами, а потом так же и дети его, и внуки. Только от меня Федот и узнал трагическую историю своей родной семьи. Пришёл твой черед исполнить свой долг.

 * * *

Я продолжала описывать наши события, стараясь вспоминать точное время, чтобы было похоже на официальный документ. И, понемногу, так увлеклась, что не заметила, как прошло три часа. Спохватилась я только тогда, когда услышала шум подъезжающей машины. Из неё вылезли улыбающиеся Илья с Дениской. По их лицам я поняла, что съездили они не зря. Но, оказалось, что светятся они больше оттого, что Фрида Анатольевна накормила их окрошкой, свиной рулькой, ватрушками и с собой ещё дала пакет ватрушек и трёхлитровый бидон с квасом. Очень кстати, так как об обеде я, честно говоря, даже не вспомнила и ничего не приготовила. Они оба, довольные, растянулись прямо на траве. Я налила себе квасу, взяла ватрушку и спросила: