Лифт в Доме Эшера - стр. 7
Глава седьмая,
в которой совершается попытка спасти женщину-самоубийцу
Алексей открыл глаза и прислушался еще раз. Двери раскачивались из стороны в сторону и заставляли несмазанные петли издавать протяжные жалобные звуки. Один раз он отчетливо услышал слово «помоги!». Алексей повернул голову и похолодел от ужаса. В дверном проеме зала стояла его покойная мать и призывным жестом манила его за собой. Ее черты были нечеткими, а силуэт напоминал голографическое синеватое изображение. Видимо, мама поняла его состояние и каким-то образом успокоила его: «Не бойся, я твоя мама, иди за мной, помоги…» Алексей почувствовал облегчение: страх отступил, но чувство тревоги осталось, и он, как зомби, влекомый непонятным призывом, поднялся с кресла и пошел за матерью. Уголком сознания он отметил, что все двери в квартире раскрыты настежь, в том числе и входная дверь. Но он не удивился этому факту, принял как должное и вышел вслед за призраком из квартиры. На лестничной площадке уже никого не было. Но непонятный зов заставил Алексея преодолеть два лестничных пролета и очутиться этажом выше. Здесь он увидел еще одну дверь, распахнутую настежь. Не задумываясь, он вошел в чужую квартиру.
Он хотел произнести дежурную фразу типа «Есть кто дома?», – но слова застряли в горле, так как он увидел в комнате раскрытые обе створки окна и стоящую на подоконнике молодую женщину. Ясность происходящего не вызывала сомнения – женщина собиралась выпрыгнуть с пятого этажа. Рядом с окном стоял письменный стол, на нем лежал белый листок бумаги и ручка. Почему-то Алексей не сомневался, что это предсмертная записка, начинающаяся с фразы: «В моей смерти прошу…»
– Постойте… – осторожно выдавил из себя Алексей, боясь спугнуть женщину, решительно готовую распрощаться с жизнью.
Она вздрогнула, покачнулась и резко повернула к музыканту заплаканное лицо:
– Не подходи! Я прыгну! – почти прокричала она.
– Что вы, что вы! – негромко и успокаивающе проговорил Алексей. Он лихорадочно соображал, как ему выиграть время и незаметно подкрасться к окну, чтобы схватить ее и втащить в комнату. – Я и не собираюсь подходить, просто…
– Что? – вызывающе произнесла женщина и на секунду повернула голову в сторону двора.
Алексей принял решение – передвигаться к ней, поднимаясь на носки и поднимая пятки, которые сдвигал на несколько сантиметров к окну, а потом вновь вставал на носки. Во-первых, так его движение не было заметно, а во-вторых, не было слышно.
– Просто зачем лишать себя жизни – наверняка из-за какого-нибудь хлыща? Ведь дело в мужчине, так ведь? Несчастная любовь? – Алексей не знал, что говорят в этих случаях самоубийцам, но интуитивно предположил, что необходимо непрерывно говорить, чтобы отвлекать внимание, выигрывать время, заставлять задуматься. Говорить он старался тихо, почти нежно, тембр его голоса нравился представительницам слабого пола, они даже называли его «терапевтическим». И он надеялся, что…
– Все мужики – козлы! – опять прокричала молодая женщина.
…что тембр голоса поможет на какие-то мгновения удержать ее от непоправимого шага…
– Конечно, козлы! Разумеется, козлы! – обрадованно подтвердил Алексей, он частил словами, даже тараторил, лишь бы…
– Не пытайся подойти! Я прыгну!
…лишь бы успеть подскочить к ней…