Лидия. Головная боль академии - стр. 13
Звонок на занятия спас меня от повторного посягательства.
Ясно одно: с Ромери надо что-то делать. Ему это одновременно понравится и не понравится, но отказаться он уже не сможет.
***
Лидия
В конце последней пары меня срочно вызвали по громкой связи в кабинет профессора де Грасс.
Обычно она требовала меня к себе резким безапеляционным тоном, что остальные адепты бросали на меня сочувственные взгляды. Всё же это не тот случай, когда у преподавателя интрижка с адепткой. Ибо профессор Талиса де Грасс – почтенная дама в возрасте, всеми уважаемая и лично знакомая с императорской семьёй. Никто, даже сам ректор Юнери де Кастеляврест, не смел возражать ей.
Но сегодняшний вызов заставил вздрогнуть самых толстокожих и не эмпатичных.
– Адептка Лия Ферб! На кафедру зельеварения немедленно! – очень и очень зло отчеканил голос профессора.
Можно подумать, меня собираются исключить за незаконную деятельность.
Уверена, если бы это слышал Ромери, он подумал бы, что вот и сбылось его пророчество: дебоширку Лию Ферб исключат и бросят коченеть от холода в темницу с крысами.
Я хаотически скидала писчие принадлежности в сумку и, на бегу попрощавшись с преподавателем истории, скрылась за дверью.
Профессор Талиса де Грасс встретила меня вежливой улыбкой на тонких губах.
– Садись, дорогая, попробуй чай, который мне привезли с горных склонов Индоренги, – сказала она, наливая горячий, исходящий паром, тёмно-коричневый напиток во вторую чашечку.
– Добрый день, профессор, – я привычно плюхнулась в низенькое, похожее на унитаз, но поразительно удобное старое кресло, и взяла чай. Пах он прелыми листьями и молоком. Приятно. – Отличный, но явно выдержанный и с добавками, – похвалила я напиток и перешла к делу: – Мне показалось, или у вас что-то срочное?
И без того узкое, сухощавое лицо женщины приобрело крайне озабоченное выражение.
– Верно, девочка моя. Вопрос жизни и смерти. Если ты справишься, это будет чудо из чудес!
– Выкладывайте... – я заинтригованно подалась вперёд.
Невыполнимые задачки для меня вкуснее самого изысканного чая! Уж кто-кто, а профессор это знает.
– У одного моего хорошего знакомого заражение тьмой. Раньше я лично варила ему нейтрализующее зелье, но теперь... – она растерянно покачала головой. – Оно почти перестало работать. А увеличенная дозировка убивает его.
– Оу...
А наша вечно строгая капрал в платье умеет удивить!
Обычно заражённые тьмой долго не живут и заканчивают свои дни в изоляторах хосписов. После смерти их тела сжигаются, а прах закапывается в специальную яму либо рассеивается над жерлом вулкана. Родные, если таковые есть, не получают ни крупицы останков покойника.
И вот, где-то на свободе разгуливает заражённый.
Если тьма его поглотит, будет у нас по улицам разгуливать неконтролируемая и ненасытная машина для убийств, заражающая хаосом всё вокруг.
– Правильно ли я поняла, что ваш знакомый скрывается от закона? – я должна была об этом спросить. Ибо умышленно подвергать людей опасности не стану ни за какие деньги.
– О, нет-нет! – тонкая желтоватая кожа на высоком лбу профессора сложилась в гармошку, а строгая гулька на голове желеобразно мотнулась из стороны в сторону. – Он не опасен и в каком-то смысле уникален, так как родился с тьмой. Но тёмную силу необходимо сдерживать. Если не найти новое действенное зелье, мой знакомый лишится императорского дозволения жить и работать.