Лицо под маской - стр. 19
– Вы маг? – осторожно поинтересовалась я.
– Да, но, в отличие от прочих членов моей семьи, маг жизни. Все остальные в моей семье водники…
– Тогда понятно, мы с вами в известной степени коллеги. Магические способности у меня слабенькие, но в сочетании с техническими методами дают иногда весьма неплохой результат.
Мы заговорили о новинках в медицинской магии и так увлеклись обсуждением, что очнулись только после осторожного покашливания за спиной у графини Боттарди.
– Вот это очень, очень интересно, – она постучала тонким пальцем по набросанной мною на салфетке схеме пережимания сосудов при операции на молочных железах. – Я бы хотела обсудить с вами ваши разработки как-нибудь за чашкой кофе. Ну, скажем…
– В среду в одиннадцать у вас есть свободный час, – прошелестел голос из-за ее плеча.
– Спасибо, Джулия. Да, в среду, в одиннадцать вам удобно?
– Да, синьора, – кротко ответила я, вставая и уступая место следующей даме, удостоенной аудиенции.
Потягивая из бокала легкое белое вино, я периодически брала с подносов крохотные сэндвичи с копченым мясом или рыбой, тарталетки, наполненные икрой или паштетом, микроосьминогов, зажаренных в тонком тесте, и наблюдала за окружающими. Оказывается, маски и костюмы вовсе не мешают понимать, что происходит. Более того, мимика иной раз отвлекает. Так, собака может вилять хвостом, а в следующую минуту на тебя бросится. А вот язык тела, особенно выразительный, когда не глядишь на лица, наблюдателя не подводит хотя бы потому, что практически не контролируется сознательно. Вот две женщины: у одной, одетой в мужской темно-лиловый камзол, высоко поднят подбородок и руки скрещены на груди, она отгораживается от того, что горячо втолковывает ей собеседница в нежно-розовом платье с рюшами. Розовая даже ножкой топнула, отчего подбородок у темно-лиловой только вздернулся еще выше. Чего одна от другой требует, я не слышу, но что-то мне подсказывает, что сегодня розовая желаемого не получит.
А вот эта дама, в светло-зеленом и сиреневом, поникнув, стоит у окна. Плечи опущены, руки теребят веер… Поддавшись любопытству вперемешку с сочувствием, я подошла к ней и спросила:
– Прошу прощения, синьора, я никого здесь не знаю, кроме хозяйки, а она занята. Не знаете ли вы, случайно, вот этих двух дам? – я едва заметно кивнула в сторону заинтересовавшей меня пары, продолжавшей спорить тихими голосами.
Она повернулась в сторону спорщиц и даже слегка приподняла расшитую зелеными камнями полумаску, чтобы лучше разглядеть.
– А! – махнув рукой, моя собеседница повернулась ко мне. – Синьора Тальда и Лидия Хайсмит. Они всегда спорят. Сын синьоры Тальды женат на дочери Лидии, и, хотя младшему внуку обеих дам уже почти десять лет, они обе до сих пор не могут смириться с решением молодой пары переехать в Медиоланум.
– В Медиоланум? Это связано с делами или со стремлением быть подальше… э-э-э… от родственниц?
Женщина фыркнула.
– Джованни Тальда утверждает, что тамошние лаборатории дают ему больше возможностей для работы. Он занимается разработкой дирижаблей. А вы?..
– Простите, я не представилась. Нора Хемилтон-Дайер. Я из Бостона, Новый Свет.
– Рада познакомиться, – рукопожатие оказалось крепким. – Франческа Контарини-Боволо. Как нравится вам жить в Венеции, синьора Хемилтон-Дайер?