Личный секретарь младшего принца - стр. 32
– И он сразу потребовал у вас письмо? – Голос ее величества истекал сарказмом.
– Нет, сначала он потребовал у меня клятву, служить только ему и не передавать никому ни бумаг, ни сведений, касающихся лично его высочества. И не присягать никому, кроме него.
– Вот как, – королева села в кресло, задумчиво побарабанила ногтями по подлокотнику. – И вам неизвестно, кто подал ему такую замечательную идею?!
– Известно, ваше величество, но клятва…
– А можно узнать, чем вам не понравились присланные мною платья? – резко сменила тему разговора королева.
– Всем понравились, – твердо сообщила сеньорита секретарь, – а шафранное – просто прелесть. Мне невыразимо жаль, что портниха его ушила по моей фигуре, вряд ли оно теперь кому-то подойдет.
– Даже так? – озадаченно приподняла бровь ее величество. – Полагаю… тут тоже есть какая-то клятва?
– Вы угадали, ваше величество, самая главная, – с милой улыбкой призналась Иллира.
– А нельзя про нее… поподробнее?
– Все очень просто, – девушка смотрела чуть виновато, – я дала себе слово, если мне удастся избежать участи фаворитки и найти работу по душе, больше никогда не надевать одежды, которую выбрала или оплатила не я сама.
– И значит, даже денег на покупку нового платья вы ни у кого не возьмете?!
– Я уже взяла… у мажордома в счет жалованья и заказала портнихе два платья.
– В том же стиле, что и этот наряд? – осведомилась королева, рассматривая очень простую темную юбку из плотного полотна и светло-серую поплиновую блузку, с длинными рукавами, маленьким воротничком под горло и строгим рядком обтянутых темной саржей пуговок.
– Нет, ваше величество, они будут немного скромнее… я собираюсь носить их на работу.
– А где вы жили до того, как переехали в дом тетушки?
– В приюте для знатных девочек-сирот Лидвийского монастыря, – девушка кротко опустила ресницы, чтоб не выдать насмешливый блеск, вряд ли за эти часы королеве не добыли о ней самых точных сведений.
– Вы уже открывали уэллин? – Разговор с ее величеством все больше начинал походить на изощренный допрос, но у Иллиры был свой, очень простой, метод ведения таких разговоров, отвечать очень кратко, по существу и по возможности только чистую правду, тогда вероятность запутаться или оговориться сведется к минимуму.
– Анлер Тинурвиель настаивал, чтобы это проделали только после его отъезда.
– Тессида! Узнай, уехал ли анлер Тинурвиель?
– Еще полчаса назад, – не поднимая головы от вышивки, бесцветным голосом сообщила воспитанница.
– Тогда, значит, мы можем наконец узнать, что же там было? – решительно поднялась королева со своего места. – Я просто сгораю от нетерпения.
И первой направилась к двери, не сомневаясь, что девушки послушно поплетутся следом. Впрочем, они в этом тоже не сомневались.
– Куда ты намерен сейчас направиться? – нарочито небрежно осведомился Ингирд, едва они оказались в пустынном приемном зале.
– Никуда, – неохотно буркнул принц, не имевший никакого желания разговаривать с человеком, способным на предательство.
Уже третье, обнаруженное им за несколько последних дней в казавшейся такой надежной стене друзей. И как принц начинал понимать, далеко не последнее. Зато самое болезненное и обидное. За семь лет он привык считать, что предать или продать может любой, за исключением четверых, Ингирда, Седрика, Лензора и Джигорта. Но самым надежным был все-таки Ингирд. Они столько пережили вместе, что Кандирд втайне считал баронета почти братом, чуть более взрослым, зато намного более благоразумным, чем он сам.