Личный опыт - стр. 17

***

Отделение реанимации и интенсивной терапии работало в нормальном режиме. Две доставленные девочки были уже вполне стабильны, поэтому врач разглядывал данные детей, громко комментируя то, что видел. Кроме того, в отношении девочки-инвалида у него наличествовали вполне полные для её состояния материалы. Доктор Ленка едва соображала, где находится, интенсивность боли была такой, что она будто плыла в ней, тем не менее прислушиваясь к голосам, доносящимся из «внешнего мира».

– Лира Вонсон, судя по свидетельствам очевидцев – кратковременная остановка сердца, объективно наблюдаются нарушение дыхания и сердечного ритма, нефрологический синдром, необходимо обследование, – диктовал спокойный голос, – кроме того, нарушение строения костей фаланг пальцев. Били, что ли?

– Это как надо бить, чтобы так повредить кости? – удивился второй голос, но ответом ему был только вздох первого мужчины, продолжившего диктовать.

– Виктория Грант, синдром Элерса-Данлоса, нарушения… легче сказать, что не нарушено. По свидетельствам – вытянула девчонку, откачав22 самостоятельно, как только смогла… Объективно – болевой шок, – страшные слова падали в тишину палаты, прерываемую лишь мерным бибиканьем мониторов контроля состояния детей.

– Я… уже… нормально… – прохрипела доктор Ленка, выплывая из океана своей боли.

– Ну да, нормально ты, как же, – хмыкнул первый голос, и над девочкой появилось озабоченное мужское лицо. – Ты, конечно, великая героиня, но полежи ещё… – врач увеличил скорость подачи кислорода, что девочка поняла по усилившемуся шипению. Говорить действительно стало легче.

– У Лиры может быть тоже генетика, – более связно высказалась доктор Лена, припомнив состояние новой подруги. – Ну и цистит, ей мочиться больно.

– И опросить даже успела, – поражённо произнес тот же доктор. – Готовый врач уже, в семь-то лет!

– А что ты хочешь… – грустно произнес его коллега, которого Лена не видела. – Они через такой ад проходят каждый день, мы и представить себе не можем.

– Не генетика это, коллега, – с улыбкой сообщил нависавший над девочкой реаниматолог. – На рентгене переломы. Неправильно сросшиеся переломы, сама смотри, – и он положил перед девочкой снимки.

Врач, конечно, не надеялся на то, что малышка разбирается, но, демонстрируя уважение, он успокаивал девочку. А вот его пациентка неожиданно спокойно взяла «плёнку»23, привычно разглядывая её на просвет. Удивлённо переглянувшись с коллегой, врач пожал плечами. Удивляться чему-либо его отучила жизнь и работа в реанимации.

Доктор Лена разглядывала снимок, не чувствуя катившихся по лицу слёз. Неправильно сросшиеся переломы были хорошо видны на снимке довольно хорошего качества; это, правда, не исключало генетики, но вот причина болей была именно в этом. Поэтому теперь у полиции и психиатра было много работы, а психиатр был нужен, если били…

– Я умерла? – тихо поинтересовалась лежавшая на соседней кровати Лира, медленно, будто нехотя, раскрывая глаза.

– Тебя подруга твоя спасла, – улыбнулся ей все тот же реаниматолог. – Полежите, дети, отдохните, а лучше – поспите. Всё плохое уже закончилось.

– Где сестрёнка?! – раздался голос Берта из коридора, и в палату ввалился мальчик, сразу же кинувшийся к Ленке.

От этой сцены Лира заплакала, её монитор загудел, вызывая врачей, а доктор Ленка гладила Берта, успокаивая перепугавшегося за неё брата. Но ещё ставшая девочкой доктор очень хорошо понимала, какой же страшной, на самом деле, была жизнь этой самой Лиры.