Личная слабость полковника Лунина - стр. 15
- Кстати, - хмыкает Кирсанов. Мой старый товарищ и командир. И добавляет решительно. – Юля не любит, когда мы у нее на борту выпиваем. Давай, Дима, по третьей, не чокаясь. И сворачиваем поляну.
Во все глаза всматриваюсь в довольные рожи братьев по оружию. Сколько мы с ними прошли. Мокли под проливными дождями или изнывали от засухи в пустыне. Лишь недавно наши пути разбежались. Крепс женился на матери своего ребенка, которая по совместительству до сих пор является президентом небольшой нефтяной компании. Сначала сам перешел к ней работать. А потом и Кирсанова переманил, когда тому пенсия засветила.
Звали и меня. Но я отказался. Не смог бросить «Секиру». Там я хоть начальник. И никогда не позволю, чтобы мною баба командовала, хоть и Димкина жена.
Наверняка это мое решение сильно повлияло на наш развод с Галкой. Уже разводились. А она мне все выговаривала.
- Все люди, как люди…
- А у меня хрен на блюде, - огрызнулся я тогда. И ни разу не пожалел.
- А кто помер-то? – интересуюсь обалдело. Судя по довольным мордам потеря небольшая. Но тогда зачем поминать…
- Фунт преставился, - торжественно заявляет Кирсанов и, подняв глаза к потолку, обтянутому бежевой перфорированной кожей, истово крестится.
- Да ну? – усмехаюсь радостно. – Пришла беда откуда не ждали.
Пересев к столу, быстро сооружаю себе бутерброд. И поднимаю глаза на сидящую наискосок Надежду.
- Надь, ты ела? – спрашиваю, не обращая внимания на гордый профиль.
- Девушка отказалась, - тут же рапортует генерал.
- Мы предлагали, - на правах хозяина недовольно бухтит Крепс.
- Ну я понял, - киваю коротко. Сооружаю пару бутеров с бужениной. На тонкий ломтик батона намазываю масло и, накинув сверху пару кусочков янтарной семги, складываю нехитрый харч на тарелку. Наливаю стакан сока и на нетвердых ногах шагаю к Надежде.
- Держи, - выставляю на небольшой столик. – Чтобы все поела.
- А если я не хочу, - огрызается она.
- Врешь, - мотаю головой и возвращаюсь к товарищам.
- Как же произошла сия трагедия? – ржу в голос.
- У покойника был скверный характер, Слава, - с хитрым прищуром напоминает мне Кирсанов. И сам кайфует от каждого слова. – Вышел наш Хулифунт Падлович за калитку прогуляться. А там машина залетная неправильно припарковалась. Парнишка какой-то у соседского забора решил отлить. Фунт и возмутился. А пока лаялся и огрызался, не заметил мотоциклиста. Сбили насмерть. Санечка почти сразу вышла, а он уже окочурился.
- А дети?
- Не видели, - бодает воздух башкой генерал.
- Знаешь, где похоронили? – потянувшись за огурцом, ржет Крепс.
- На старом кладбище. Рядом с моим отцом, - жестко крякает Бек. Да еще пожимает плечами. Дескать, кто я такой, чтобы спорить с главнокомандующим. С женой то есть.
Безотчетно поворачиваюсь к Надежде. Она на автомате жует бутерброд с рыбой и в ужасе слушает наш треп . Надо будет ей потом объяснить, что речь идет о собаке. Мерзкой такой, трясущейся, на тоненьких лапках. Но эту сволочь очень любили генеральские дети и жена, Александра Андреевна.
Самолет заходит на посадку. Через минуту -другую, шасси касаются бетонной полосы. А от здания аэродрома уже несется наперерез черный Гелек.
- Машина подана, - киваю Крепсу.
- Это Юля. Мы сейчас с ней в Абу-Даби летим. Вас только высадим, - рыкает полковник спецназа и заученным движением передает полупустую бутылку стюардессе. – Можно убирать.