Лицей 2025. Девятый выпуск - стр. 16
Чехов не научил отца красноречию, но надо отдать должное, во время поздравлений он в отличие от многих других никогда не прибегал к мещанским универсалиям про «счастье, здоровье и благополучие». В тот день рождения, пока отец наскребал слова, о том как важно найти своё место в жизни, двоюродная сестра бабушки, тётя Люда, громко обратилась к матери: «Не поняла, а как Пичкалёвы выменяли двушку на трёшку? Там с маткапиталом, что ли… Это ж дикие деньжищи»? Вопрос об имущественной многоходовке лёг между салатами и заливным; тост сбился; отец стушевался и решил не продолжать. Зоя расстроилась – за папу и за себя, так и не узнав главного – как найти то самое место.
За этими застольями женщины обсуждали подтяжки лица звёзд и выносили мнения, у кого получилось красиво, а у кого – дурно. Мужчины, по канону, – машину, рыбалку, гараж. Телевизор бубнил что-то своё. Однажды включили передачу типа «Аншлага», в котором юмористы мяукали на разные лады. «А давайте тоже мяукать, мы что, хуже этих?» – предложил Владимир (он был то ли чей-то отчим, то ли, наоборот, первый муж). И все стали мяукать, по кругу.
Зоя смотрела на мяукающих родственников, и ей казалось, что она в дурдоме. Или, пожалуйста, ну хотя бы во сне. Но Владимир вполне по-настоящему ткнул её пальцем в бок и сказал: «Теперь твоя очередь. Давай оригинально, как ты умеешь. Чему-то ведь тебя в Москве твоей научили». Зоя не знала, как мяукать оригинально, и поэтому просто сказала «мяу-мяу». «Скучно», – резюмировал Владимир.
В квартире Розы Брониславовны Зою не просили мяукать. Словно они и так понимали, что она не представляет никакого интереса. При этом общий язык не получилось найти не только со старшими, но и с молодёжью. А её здесь было немало: Яновы друзья детства, чьи-то студенты, ученики, аспиранты, ассистенты.
Это была совершенно непривычная молодёжь. Они были взрослыми, но не той взрослостью, какая обрушилась на её друзей: с ранними ипотеками, фрилансами и необходимостью оплачивать родительские зубные протезы. Они одевались как в сериале «Безумцы»: парни в жилетках, девушки в бархате и клипсах. Они не работали в офисах. Они использовали слова «лепота», «благодать» и «ну давай по рюмашке». Они писали диссертации и играли на театре. Кажется, Гурченко когда-то сказала в одном интервью: «моё происхождение вылезало из всех швов моих платьев». Таковым было Зоино состояние тех месяцев.
Зоя в то время часто спрашивала себя: а я сама-то кто? С кем? Чьих? Для этих товарищей нет базы: так, почитала всякого по верхам и нахваталась в интернете у умных людей красивых слов. Но и с членами семьи и одноклассницами обоюдно интересный разговор уже как будто не представим. Получается креативный, прости господи, класс. Тьфу. Как жаль, что ушли десятые годы: там можно было спрятаться за уютным понятием «хипстер». Да даже без хипстера. Просто – жаль, что ушли.
Единственная отдушина – Янчик. Всё талантливо делал, даже разливал. Она увидела однажды, как Ян распределял остатки, стараясь делать это поровну, резко опрокидывая бутылку дном вниз, чтобы не перелить. Но себе всё равно налил побольше. «Вот жадина», – послышался голос из их «водочного» уголка.
И просилась после «говядина», а потом – «солёный огурец», про который Зоя подумала «хочется», а ещё подумала, что огурец – это дома, а сейчас ситуация требовала «турецкий барабан» (хотя вот Сеня говорит, что «немецкий») или элегантный вариант про пустую шоколадину.