Лейтенант Хорнблауэр - стр. 14
Хорнблауэр мог не продолжать. Все присутствующие мысленно представили себя раскачивающимися на реях.
– Положим, мы будем действовать быстро и решительно, – согласился Бакленд. – Положим, мы наденем на него наручники. Что дальше?
– Тогда мы должны будем идти на Антигуа, – сказал Робертс.
– А там под трибунал, – произнес Буш, впервые заглядывая так далеко вперед.
– Да, – прошептал Бакленд.
В одном этом слоге слились волнение и отчаяние, безысходность и неверие.
– В том-то и дело, – прошептал Хорнблауэр. – Он даст показания. В суде все будет звучать иначе. Мы были наказаны, двухвахтное дежурство, не получали спиртного. Такое может случиться с каждым. Это не повод для мятежа.
– Но он портит матросов.
– Двойная порция рома. Время поштопать одежду, в суде это будет звучать совершенно нормально. Не наше дело – обсуждать методы капитана – так подумает суд.
– Но они его увидят.
– Он хитер. И он не буйнопомешанный. Он может говорить, у него на все найдутся объяснения. Вы его слышали. Он будет красноречив.
– Но он унижал нас перед матросами. Поручил Хоббсу за нами шпионить.
– Это будет лишним свидетельством того, в какой безвыходной ситуации он находился, окруженный такими преступниками, как мы. Если мы его арестуем, мы будем виновны, пока не докажем обратного. Любой трибунал примет сторону капитана. За мятеж вешают.
Хорнблауэр вложил в свою речь все сомнения, которые Буш чувствовал нутром, но не мог выразить словами.
– Верно, – пробормотал Буш.
– А как же Уэллард? – прошептал Робертс. – Вы слышали, как он кричал в последний раз?
– Он всего-навсего волонтер. Даже не мичман. Ни друзей. Ни родственников. Что скажут судьи, когда узнают, что капитан приказал раз шесть выпороть мальчишку? Они рассмеются. И мы бы посмеялись, если б не знали. Пойдет ему на пользу, скажут они, как пошло на пользу всем нам.
За этими непреложными словами последовала тишина, которую наконец прервал Бакленд, прошептавший несколько грязных ругательств. Однако они не принесли ему облегчения.
– Он обвинит нас, – прошептал Робертс. – Как только мы встретимся с другими кораблями. Я абсолютно уверен.
– Двадцать два года я служу лейтенантом, – сказал Бакленд. – Теперь он меня погубит. Он погубит всех вас.
Офицеры, которых капитан обвинит перед трибуналом в непочтительном и подрывающем дисциплину поведении, обречены. Все они это знали. Их отчаяние достигло предела. Обвинения, выдвинутые капитаном с его безумной злобой и хитростью, могут привести не только к увольнению со службы – они могут привести к тюрьме и веревке.
– До Антигуа дней десять, – сказал Робертс. – Если ветер останется попутным, а он останется.
– Неизвестно, на Антигуа ли мы идем, – возразил Хорнблауэр. – Это все наши домыслы. Могут пройти недели – даже месяцы.
– Господи, помилуй! – вымолвил Бакленд.
В отдалении послышались тихие быстрые шаги – звук совершенно отличный от шумов движущегося судна. Все вздрогнули. Буш сжал волосатые кулаки. Но всех успокоил голос, тихо окликнувший:
– Мистер Бакленд… Мистер Хорнблауэр… Сэр!
– Господи, Уэллард, – сказал Робертс.
Они слушали, как Уэллард пробирается к ним.
– Капитан, сэр! – сообщил Уэллард. – Он идет.
– Господи!
– Откуда? – быстро спросил Хорнблауэр.
– От рулевого люка. Я спустился в кокпит и пробрался сюда. Он послал Хоббса…