Level Up 2. Герой - стр. 18
В мертвой тишине раздается звон упавшей на стол ложки, вывалившейся из рук тети Томы. В ожидании ответа или хоть какой-то вразумительной реакции на мои слова, я поднимаю кружку и отпиваю крепко заваренный чай, чтобы смочить пересохшее горло. Слышу, как открывается входная дверь, и раздается звонкий голос Вики:
— Мы пришли! Вы закончили пытать моего Филечку?
— Филечку? — Витек закатывает глаза и смеется ломаным подростковым смехом.
— Баба, я пить хочу! — заявляет появившаяся на пороге кухни Ксюша.
Тетя Тома вскакивает, чтобы налить внучке воды. Витек тоже встает из-за стола:
— Спасибо, мам, все было вкусно! Я пойду, поиграю, пап?
— Сядь! — командует Викин отец. — Мы не закончили! Виктория, иди к нам, тебя это тоже касается.
Пока Ксюша пьет, Витек уступает свое место сестре, и она садится, озабоченно оглядывая наши лица.
— Значит так, Виктория! — подводит итог нашей беседы Алексей Викторович. — Послушал я твоего хахаля, подумал. Он, конечно, складно поет, заслушаться можно, да только веры ему никакой. Ты уже взрослая, замужем побывала, так что живи, как хочешь, да только родительского благословения на отношения с этим тунеядцем от нас не жди!
— Не жди, не дадим! — часто кивает тетя Тома. — Не верим мы ему, и ты не верь!
— А ты помолчи пока, Томка! Тебе слова не давали! — Викин отец стукает кулаком по столу и звенящим голосом выносит вердикт. — Спекулянт… Бизнесмен хренов! У нас с матерью в его годы уже комната, какая-никакая, да своя, была! Гараж! Дача! Ты обута-одета-накормлена, да и Витек на подходе… И все мы с твоей мамкой сами тянули, всю жизнь лямку тащим и не жалуемся! А этот чего? Голь перекатная! Он за твой счет пытается выбраться из той задницы, в которой оказался по своей лени беспросыпной. Небось, и на работу к себе ты его устроила? А начальство увидело, каков балаболка, да и погнало в шею? А ты все байкам егошним веришь? Или нарочно прикрываешь? Головой думай, Виктория, а не передком! У него на то и расчет: охмурить, окольцевать, на твоей шее вылезти, да жену свою заменить, чтобы постель грела! Увидел, что баба при должности, при квартире собственной, не страхолюдина — вот и решил в лямур сыграть! Чтобы ноги этого лодыря в моем доме больше не было.
Последние слова он произносит тихо и размеренно, и от того смысл их особенно страшен — не на эмоциях человек говорит, а рассудив все по-своему и приняв окончательное решение.
Ваша репутация у Алексея Викторовича Коваля понизилась!
Текущее отношение: Враждебность 10/30.
Вам нанесен критический урон словом: −50%% к духу и уверенности.
— Дядя Леша… — смахнув убийственные уведомления, я еще пытаюсь хоть как-то исправить неисправимое, но он качает головой, не желая слушать.
— Я все сказал, — тихо говорит он. — Пошел вон из моего дома.
Медленно, не веря происходящему, встаю, чтобы уйти, но едва не падаю — меня знобит, тошнит и накрывает слабостью. Взгляд мой туманится, и мне хочется протереть глаза, чтобы стереть с них эту непонятную пелену.
Сообщение о рухнувшей перед Викиной матерью репутации я убираю, не вчитываясь, и так понятно, что муж и жена, в данном случае, — одна сатана.
Моя девушка, тем временем, удерживает меня под локоть и, сидя прямо и глядя в одну точку, говорит ровно, рублено и без эмоций:
— Филипп, подожди. Ксюш, собирайся. Поедем домой.