Лев и соседка - стр. 8

А потом я ещё узнала, что красивой девушке устроиться на работу невозможно. Я пять раз ходила на собеседования, со мной даже трудовой договор не успевали подписать, а начинали домогаться.

Мужчины от рождения относились ко мне как красивой кукле. Даже родные, что говорить о чужаках. Ты красивая и глупенькая. Ты – кукла. Все мужчины так думают, независимо от статуса и возраста. Я могу знать тысячу языков, иметь сотню высших образований, но этого никто не увидит. Я просто смазливая и все. А если у меня будут успехи, то их припишут моей красоте. Никому ничего не докажешь, только если детям и хорошим людям. Поэтому мне самое место в школе. И хорошо, что у меня младшие и средние классы.

И Роман Борисович там же… В такой же ситуации, как я, всю жизнь. Но он сильный, а я нет.

Надо извиниться перед ним и его женщиной.

Вечная борьба.

Я не могу рассчитывать на откровения со стороны мужчин. Роман Борисович был откровенным, добрым… Этим и поразил меня: добротой и открытостью. А я ему не нужна, нужна богатая женщина. А может он её любит, а я влезла. Так мерзко повела себя. Как этот парень-сосед на лестничной площадке.

Разве можно взаимность напором выбить?

Какая же я дура пропащая!

И не в состоянии позаботиться о себе.

Не понимаю, почему деньги вот только что были и уже их нет!

А мне к тридцати годам. Не умею зарабатывать, у меня никого нет, я вынуждена сидеть дома, потому что меня постоянно пытаются изнасиловать.

И вся моя жизнь – это проснуться утром, добежать до работы, чтобы какой-нибудь малолетний сосед меня не ущипнул за задницу, а потом быстро вернуться и закрыться в своей квартире.

Я бесконечно одинока.

В дверь звонили.

****

Мне в принципе позвонить никто не мог. Я настолько осторожна, что никто не знал, где я живу. Не разговаривала с незнакомыми мужчинами, не позволяла себе никаких улыбок, у меня всегда опущены глаза.

И, конечно же, я не позвоню Хану, лучше с голоду умереть.

— «Роман Борисович, я прошу простить меня. И, пожалуйста, извинитесь от моего имени перед вашей женщиной. Это какое-то помутнение, я не хотела вас оскорбить и не хотела навязываться».

Я отправила.

— «Надеюсь, это не предсмертная записка», — пришло от Романа Борисовича.

Грустно хмыкнула. В дверь продолжали звонить.

— «Далира, если у тебя проблемы, ты можешь мне сказать, особенно если проблемы с деньгами».

— «У меня всё в порядке, Роман Борисович, я больше вас не побеспокою. Нет, это не предсмертная записка, со мной всё хорошо. Прощайте».

Он не ответил, в дверь продолжали звонить.

Отложила телефон и книгу, поплелась в прихожую.

Простая однокомнатная квартира достаточно уютная. Это состояние моё не очень, поэтому казалось всё серым и унылым. В комнате удобный диван, небольшой журнальный столик и телевизор. Ещё шкаф с зеркалами на створках. Кухня небольшая, но чистая. Особенно в холодильнике чисто.

В прихожей моё пальто и полусапожки. На зиму у меня одежды нет. В прошлом месяце я продала свои брендовые шмотки, ездила специально в город. За копейки, от этого мне было обидно. И опять же…

Почему у меня нет ума?

Я жила на юге и в Москве, и то мне казалось, что в столице дикие морозы. А что будет твориться здесь зимой, я не в курсе.

В общем, чем дольше я существую в этом мире, тем отчаяннее мой вопль внутри себя. Я непригодна для жизни.