Летучий Корабль - стр. 24
– Май бизнес ноу саундсистэм, – упрямо повторял Банан. – Май бизнес – ка, – тыкал он пальцем в кузов. – Саундсистемз – май литэл перезент, – уничижительно усмехнулся Банан над шарманкой. – Май прайс – файв хандрид. Доллар, – многозначительно поднял он палец к небу. – Амэрикан доллар!
Ведь жест есть компонент речи, а не языка. Который также есть лишь компонент речи, как один из способов её выражения. Когда ты используешь и язык тоже, как бы между делом, для того чтобы наконец-то донести до другого тот смысл, который ты вкладываешь в вещи через высказывание. Постоянно оглушая собеседника по голове своими смыслами, изначально ему чуждыми. Человек неспособен думать, обрекая себя на борьбу интересов (см. «Интересов теорию»). Где тот, у кого больше внутренних Сил, тот и победитель!
В итоге, дилер поломался пару минут и, оглянувшись, увидел, что никого из покупателей на автостоянке уже нет. Наконец-то прояснив для себя его смысл: неизбежной утилизации. Заставив и дилера рассматривать этот кусок потенциального металлолома как утиль. А не как хит сезона!
Кроме той самой симпатичной нереиды, упрямо засевшей в чёрном универсале чтобы подождать, пока все уйдут, и спокойно сбить цену до восьмиста. В отличии от Ганеши милостиво позволив дилеру пойти ей на уступки без свидетелей. И ни перед кем не опозориться. Так сказать, в интимной обстановке. Разоткровенничавшись перед ней в универсале своей более широкой и светлой душой. И войдя в её нелегкое положение. На двуспальную кровать в гостинице. Если он окажется жаден до неприличия! И равнодушен к её приличным манерам. Раскатав губу на компенсацию сделанной ей скидки. На которую она тут же и наступит! После того, как заключит сделку. Острым каблучком презрительной улыбки. Как она уже не раз это проделывала, умело манипулируя мужиками и в Японии и во Владивудстоке, ослепляя их блестящей наживкой своей искренней улыбки. Которые были ей за это только благодарны. И даже начинали её невольно любить. Пытаясь взять «на память» о своём поражении (её красотой) номер телефона. Или же отметить в ресторане покупку у ней машины. А на утро, некоторые, даже немного ей завидовать.
О чём она, по секрету, поделилась вчера вечером с Ганешей в каюте Кухарки.
А сегодня снова многозначительно улыбнулась ему и его коллеге по бизнесу и поездке на такси, пока дилер отсутствовал на рабочем месте, оформляя машины первой волны покупателей. Предупредив их обоих о том, чтобы они на её «гнедую» даже не заглядывались. Иначе она им обоим глаза повыцарапывает! И, как бы в шутку, с улыбкой продемонстрировала им кошачьим движением свои когти. Тут же сделав серьезное лицо. Чтобы они в мгновение ока поняли, что она не шутит. Мол, дружба – дружбой, а пирожки – врозь! Это главный закон Кухарки. И пошли мимо неё дальше.
Взвесив все за и против и мысленно разделив цену пополам (мол, так уж и быть), дилер сбросил цену до тысячи.
– One thousand dollars. O`key?
Типа, ни тебе, ни мне.
– Ноу окэй, – замотал головой Банан. Но тут же понял, что если он и дальше будет настаивать на пятистах, дилер пошлёт его к такой-то бабушке и закроет лавочку. Ведь рынок – это прежде всего компромисс.
– No o`key? – откровенно удивился дилер, повысив голос. – Great price!
– Сэвэн хандрэд долларз. Энд ю литтл прэзэнт, – многозначительно усмехнулся Банан. Имея ввиду шарманку. Переводя это на личное – как его личный подарок! Чтобы тот побыстрее уже согласился подарить ему этот кусок металлолома, используя деньги как нелепый предлог к товарообмену. На его поощрительную улыбку!