Летопись Кенсингтона: Кенсингтонский народный фольклор - стр. 12

– Наверняка это храбрые львы, называемые Роджер и Джон, – подумал он. – Хотят сделать мне козью морду. Но я буду начеке. Или начеках, – добавил он, подумав, как следует. После чего кинул присланные пакости в мусорный бак, вытер руки об дверь и вошел в дом.

Через секунду его тоскующий крик потряс сердца и уши каждого трезвого кенсингтонца, а поскольку сейчас был файф-о-клок, то единственный сухой в районе – Джордж Харрисон – расчувствовался и по этому поводу устроил грандиозную пьянку. Дело-то было в том, что по особняку разгуливали уже все четырнадцать товарок баночно-хвостатой кошки точно с такими же украшениями.

Откричавшись, Фредди сел писать тревожные письма. Королеве. Потом – канцлеру, принцессе Диане, Роберту Карлайлу и еще тридцати влиятельным лицам королевства. Дописав, он с чувством глубокого удовлетворения зализал конверты и улегся прикорнуть в корзинке. Вскочив через полчаса с твердым намерением идти на почту, он кинул взгляд на стол и громко, с чувством сказал:

– ВОТ…!!!

Больше он ничего не сказал. Да и не требовалось – на столе вместо готовых к отправке писем нагло лежал Ангус Янг, расклячив живот, и ел бутерброд с жирной колбасой. Рядом с ним примостился баран Фила и жевал траву, принесенную с собой. На шее у Янга был плакат «Инглиш воровайка», а на шее у барана – «Венский набор не выдержит двоих». Посреди стола аккуратно догорали все письма. На подоконнике сидел, свесив ноги, Брайан и со зверским выражением лица держал веревку, к которой были привязаны за хвосты все кошки. А Коллинз, последнее действующее лицо в этом фарсе, держал наизготовку таз с «Кенсингтоном», чтобы раз и навсегда оградить Фредди от глупостей и поползновений к выручательству кошек и прочим дерзостям.

– Мэй, – сказал Фредди стальным голосом. – Дай кошек.

– И не подумаю, – отозвался чрезвычайно довольный Брайан. – Еще одно слово – и я превращу их в пюре, – и он выразительно покачал вервием.

– Птички мои, – тоскливо спросил Фредди. – Что там с вами?

Ответом ему был нестройный вой по ту сторону окна.

– Душегубы, – сказал Фредди с легкой грустинкой. – Живодеры. Шпана сельская. Обезноздрить бы вас. Каленым железом.

– Отдай собственность, – громко сказал Мэй.

– Не могу, – еще более грустно сказал Фредди. – Я ее променял Васе Стрельникову на галапагосскую черепаху и карпа кои. Черепаха сбежала сразу, вон она, несется, я ее в окошко вижу, а карпа могу предъявить хоть щас.

– ВАСССЕ?!! – взревел Брайан, и его лицо сменило сто восемнадцать выражений – дело в том, что Стрельникова знали в Кенсингтоне не только как почетного донора, хаммерсмитского беса и ведущего масскульта, но и как заядлого бойца посуды, и если Стрельникову удавалось разбить особо ценную вазочку или стакан, он ходил гордый и считал, что день не прошел зря.

Вот почему Брайан с воем вылетел сейчас из дома Фредди и полетел по направлению к почтовому ящику Стрельникова. Вслед за ним выскочил и Коллинз – если Вася успеет разбить набор, а Фил не успеет раззвонить об этом на весь рынок, шинкарь мог считать, что потерял работу – лучшего звонаря, чем Коллинз, еще не знал никто. Фредди подумал и припустил за ними, по пути спустив Ангуса в канализацию при помощи метелки, рожка для обуви, водяного пистолета и пары пустых бутылок из-под «пепси». Баран, почесав в своем бараньем затылке, плюнул на траву и поскакал за остальными.