Летопись Кенсингтона: Фредди и остальные. Часть 2 - стр. 2
– Так вот, – свирепо вращая глазами, продолжил Фредди, – «Битлз» не было, не отрицаю. А ноты – были! Были ноты, я сказал! И вообще, не буду больше ничего рассказывать, если вы все такие, – и он надулся.
– Мы больше не будем перебивать, – пообещал Роджер. – Рассказывай.
– А чего рассказывать, – хмуро сказал Фредди, – Шел из бани и все, чего рассказывать… Вот так я и научился играть…
– Фред, – перебил его Роджер, – А почему ты деда Бихто не играешь?
– Кого? – осовел Фредди.
– Деда Бихто, – рассердился Джон. – Дядю Люду. Бетховена почему не играешь, нетопырь?
– А, – успокоился Фредди, и в его глазах загорелся волчий огонь. – Бехто.. Битхо.. Ну, в общем, это долгая история…
Все вдруг страшно засуетились насчет чая. Джон побежал на кухню за чашками, Дэвид орудовал ножом, Роджер потрясал буханками, Коллинз азартно давил сразу два лимона, а добрейший Элтон Джон размахивал здоровенным чайником…
После того, как суматоха улеглась, Фредди ящеричьим взглядом окинул сидящих на полу друзей с чашками ароматного чая и горами бутербродов, терпеливо ждущих продолжения рассказа, и нежно сказал:
– Почему я не играю деда Бихто? Потому что я его не люблю!
В наступившей тишине послышался влажный шлепок – у кого-то маслом вниз упал бутерброд. Фредди, не растерявшись, выскочил в окно и задал стрекача. Тогда все со зловещим молчанием сгрудились вокруг Брайана. Тот съежился и заверещал:
– Чего вам? Ну чего вам? Историю? Хорошо же! Я вот сейчас как расскажу! Однажды…
Все опять расселись по местам и навострили уши.
– Однажды, – говорил Мэй, и глаза его затянуло розовой пленкой, – я полез на стену. Но сорвался и упал. И сломал ногу. Вот..
Все молчали.
– А чего? – стушевался Мэй, – Не смешно разве?
– И это все? – побледнел от гнева Боуи.
– Ну да! – побледнел от страха Брайан.
– Так ты ж преступник! – побледнел от злобы Фил Коллинз, и его лысина налилась кровью (что было весьма забавно – темное пятно на фоне всего остального. Внешне Фил стал походить чем-то на Горбачева после путча (если вы понимаете, что мы имеем в виду). – Тебя ж судить надо. Показательным судом. Покажи ему, Дэвид!
Боуи медленно подошел к Брайану и, сграбастав его за грудки, стукнул об стену. Поднялась пыль и посыпалась штукатурка.
– Теперь всем понятно? – сухо сказал Боуи, брезгливо отряхнув руки. – Пока не услышу достойную внимания, веселую, поучительную, занимательную историю – никто из комнаты живым не выйдет. Тебе понятно, Фил? Тебе понятно, Джон? Вот что значит – объяснить доходчиво.
Все спали с лица и напряженно задумались. Боуи покопался в дубине и, вытащив из ее недр песочные часы, водрузил их на рояль. Фредди (который уже вернулся), боясь долгого преследования и последующего штурма, бегал от одного к другому и подбадривал. На него огрызались. Беззлобно. И злобно. И бросались сапогами, крича, чтоб не мешал думать.
Наконец, Боуи возвестил:
– Пора, друже! Элтон, начинай.
– Была страшно смешная история, – уныло начал Элтон. – Познакомился я в клубе с ба..
Внезапно Коллинза прошиб такой истерический смех, что его пришлось срочно вынести на улицу.
– Это еще не история, – тоскливо сказал Элтон. – А история вот какая – однажды я в клубе познакомился с бабой…
– Лопну щас! – Пол Маккартни, хихикая, перегнулся через подоконник – и нет его! Через минуту Боуи вернулся, потирая спину, и потребовал: