Лето, в котором нас не будет - стр. 13
- Эй, ты чего? – Четвёртая попятилась, споткнулась о качели, жёлуди рассыпались по ковру из листьев. – Чего?
- Огонь… - прошептала Двадцать вторая. – Жарко. Горячо! Больно!
- Где? – заозиралась Четвёртая. – Где?
Всё было спокойно, только немного усилился ветер, и теперь поскрипывали верёвочные качели, мерно раскачиваясь вперёд-назад.
Двадцать вторая вдруг закричала, истошно, жутко, сгибаясь пополам, и Четвёртая схватила её за руку, потащила назад к скамейке, девчонка не вырывалась, только скулила что-то про огонь, кашляла и со свистом втягивала ртом воздух.
Те, кто их привёл, появились быстро, вырвали влажную ладошку Четвёртой, через несколько бесконечных секунд притащили ведро с водой – и вылили Двадцать второй прямо на голову.
Кричать и задыхаться она перестала, обмякла, одна из женщин взяла её на руки, небрежно, как мешок.
Их поселили вместе, рядом с ещё одной насупленной круглолицей веснушчатой девочкой, её номер был Двадцать. На руках девочки мирно лежала то ли дохлая, то ли спящая здоровенная бурая крыса.
- Чё с ней? – спросила старенькая, кивая на Двадцать вторую, сжавшуюся в комок на продавленной почти до пола кровати. – Орать по ночам будет?
Четвёртая покосилась на свою первую знакомую, пожала плечами. В мокрой одежде ей, должно быть, было холодно.
- Здесь едят крыс? – деловито поинтересовалась она вместо ответа.
- Нет. Это Ноль, моя личная крыса. Попробуешь её сожрать или обидеть – убью, - предупредила девчонка с номером двадцать.
- Сама жри, очень надо, - Четвёртая с сожалением подумала об оставленных на площадке жёлудях. Подошла к Двадцать второй и накинула на неё тонкое колючее одеяло.
5. Глава 5. Откуда он узнал?
Одна тысяча пятьсот десятый год
Вокруг особняка семейства достопочтенных Флорисов – крайне живописный пейзаж. Аккуратные четырёхэтажные особняки, как заведено, окружают пышные сады в форме правильных шестиугольников с лиственными и хвойными деревьями, посаженными в зависимости от вкусов, знаний и старательности хозяев аккуратными рядами либо же хаотично и вперемешку.
Наверное, если смотреть на северную часть Флоттервиля с высоты птичьего полёта, можно было бы провести аналогию с пчелиными сотами: шесть шестиугольных имений (наше – как раз на северо-западе), а в центре – аккуратный пруд, где вот уже тридцать девять лет – почти в три раза больше, чем я живу на свете! – регулярно наводит порядок малье Сиора, вдова какого-то крайне знаменитого в прошлом учёного Лауриса Сиора. Не имею ни малейшего понятия, какими именно научными открытиями был знаменит покойный мальёк Лаурис, но его благообразная старушка-вдова с мая по октябрь день-деньской бродит по берегу пруда с клюкой в руках и расправляет нимфеи, пистии и водокрасы, аккуратно раскладывает камни на берегу, чем-то обрызгивает пышные заросли рогоза и осоки, и не исключено, что подкармливает местных жаб, проверяя, чтобы они квакали в одной тональности.
Зато за северной оградой начинается лес, вполне себе густой и дикий, полный разнообразного, но по большей части мелкокалиберного зверья. Если немного прогуляться по лесу, двигаясь аккурат на северо-запад, можно минут за двадцать добраться до Лурды, довольно мелкой, но бурной, с горным норовом речки, огибающей Флоттервиль. Вся прелесть этих мест в том, что Лурда протекает на дне стихийно образовавшегося в результате землетрясения двухсотлетней давности ущелья, через которое переброшен восхитительный канатный мост, около пятидесяти метров в длину, густо оплетённый вечнозелёным плющом. Стоит ли говорить, что эта шаткая конструкция вот уже две сотни лет является пределом мечтаний как юных благородных отроков, так и всех романтических особ от десяти до девяноста лет от роду? С моста через Лурду постоянно пытались самоубиться какие-то страдающие малье, свою храбрость доказывали не менее отчаянные мальёки, некие шутники с неясными целями неутомимо порывались перерезать мост, тем самым оборвав кратчайший пеший путь к Флоттершайновскому рынку, и всё это настолько надоело одному из мэров Флоттервиля,что в итоге было выделены немалые средства для его круглосуточной охраны с обеих сторон. Охранники были по большей части нерасторопные и уже в годах, но всё же со временем ажиотаж вокруг моста как-то сам собой сошёл на нет.