Лето. Море. Смерть - стр. 10
– Да нет, – улыбнулась Дина. – Само пройдёт. Я нормально.
В темноте под деревьями громко хрустнула ветка и что-то зашуршало. Дина испуганно вздрогнула и вскочила, чуть не пролив кофе на шорты.
– Ты слышал?! Что это?
– Ежи, – пояснил Сева, снова поправляя очки.
– Ежи? Серьёзно? – Дина опасливо вглядывалась в темноту.
– Гладышева, не знал, что ты такая трусиха!
– Я городской житель. Я не мечтаю о карьере журналиста из "Animal Planet ". Это точно не грабители?
– Не позорься! – фыркнул Сева и смело шагнул в темноту. Дина слышала, как он ходит там, трясёт ветки и шуршит сухой опавшей листвой.
Он вышел из темноты с тремя красными яблоками в руках:
– Держи. Отбил у ежей.
Неловко сунул Дине яблоки и набросил полотенце на натянутую посреди двора бельевую веревку.
– Так что, нести тебе обезбол? Или, если хочешь, иди полежи в мансарде. Я бы предложил в доме, но там Кир со Светкой устроили настоящий бардак.
– Не знаю, – замялась Дина. Ей не хотелось никуда идти. С Севой было уже не страшно и почему бы не поболтать за чашкой кофе, пока остальные не вернутся?
Но у него были другие планы.
– Идём, – Сева махнул головой, призывая следовать за ним и Дина, выложив яблоки на ступеньки, пошла.
У мансарды был отдельный вход.
Семья Севы, состоящая из мамы, бабушки и младшего брата, сдавала дачу на лето отдыхающим. С отдельным входом на второй этаж выходило принять больше гостей.
Дача являлась хорошим подспорьем для семьи из двух женщин, вынужденных поднимать детей на небольшую пенсию и зарплату учителя английского.
Сева не любил об этом говорить, но откуда-то Дина знала, что его родители никогда не были женаты, а отец имел другую семью. И когда Севкиному брату был где-то год, сделал окончательный выбор в пользу этой другой семьи. Он не навещал сыновей, не делал им подарков и не платил алименты. Семья пережила непростые времена и сейчас Всеволод Рогов "возвращал сыновний долг" стараясь заработать и помочь маме и бабушке.
Кажется, его дела шли неплохо – Дина заметила дорогой телефон "с яблоком" и какие-то новые, властные нотки в голосе, каких раньше не было.
– А что, – спросила Дина, просто, чтобы заполнить паузу, пока они поднимались по ступенькам. – Вы еще сдаете дачу?
– Хочешь снять на пару дней комнату? – не без ехидства спросил Сева. – Вряд-ли получится, Гладышева. Все расписано до сентября. Завтра вечером уже въезжают гости.
Ничего не менялось – каждый год Севкины мама и бабушка планировали заселения постояльцев так, чтобы два дня в июле Севка мог отпраздновать здесь День Рождения и позвать друзей.
– Мне надо поработать, – сказал Сева. Они медленно поднимались по узкой лесенке. Здесь было темно, хоть глаз выколи и приходилось аккуратно нащупывать ногой следующую ступеньку. – А так бы я посидел с тобой. Послушал, как ты и что. Как дела у газеты "Любимый город".
– А над чем работаешь? – Дине не хотелось обсуждать ее печальные дела. Самая резонансная её статья была о детях, что с наступлением жары лезли купаться в городские фонтаны. А это негигиенично и вообще…
– Да так, – неопределенно буркнул Сева и открыл дверь, пропуская Дину в душную, пахнущую остывающим деревом, темноту. – Надо высказаться от имени губернатора про наш дворец детства и юношества. Они уходят на ремонт и реставрацию. Но двумя словами нельзя, ты же понимаешь. Надо про исторический облик и важность традиций. Вот, изучаю вопрос, а сроки горят.