Лето длиною в ночь - стр. 13

Первым делом он осмотрелся, нет ли кого из людей поблизости – спросить, что за местность, далеко ли до Питера, да и число сегодняшнее разузнать неплохо бы, а то – сомнения возникли…

Прошёлся туда-сюда. Вокруг – как вымерло всё! Только солнце палило вовсю, да огорожи отбрасывали короткие, словно высохшие от жары, тени. Под ногами – горячая дорожная пыль. Пахло полынью, навозом, и, кажется, свежей стружкой…

Он остановился, тыльной стороной ладони вытер вспотевший лоб. Лизнул зачем-то руку. Пот был настоящий. Солёный. И вообще – пить хотелось.

Да не, какой сон! Всё в реале.

«Но если теперь лето, – испугался он, – тогда я, выходит, с прошлой осени болтаюсь незнамо где? И меня не ищет никто? Или…»

Он помрачнел, и додумал с горечью: «Или поискали, да не нашли. Поплакали, да и рукой махнули…»

Что это? Хнычет кто?

Глеб огляделся. Вроде никого.

Прислушался.

Откуда-то из подзаборных крапивных зарослей – писк. Подошёл поближе. Девчонка лет шести-восьми – растрёпанная, зарёванная – в крапиве по самое горло стоит. Глаза вытаращила – как в японских мультяшках, огромные. Шею кверху вытянула, замерла, шевельнуться боится.

Он моргнул. Вот бедолага.

Ага, а через пыльную дорогу, наискосок – гуси идут. Крупные такие, гогочут, шеи тянут, крыльями взмахивают. И гусята с ними. Мелкие совсем, пушком покрыты, семенят смешно, враскорячку. Ну, ясно! Уходят уже. Дело сделали, девку малую в крапиву загнали. Ы-ых!

Глеб поморщился, опять оглянулся. Крапива у забора – высоченная. Девчонке до горла, ну и ему – по грудь. И – никого. Ни детей тебе, ни взрослых поблизости. Ну не бросать же малявку. У них в детдоме, во всяком случае, так не принято было.

Взял хворостину, стал стебли сбивать. Тут только сообразил, что босой. В сердцах отшвырнул палку, развернулся и вломился в крапивные заросли спиной вперёд. Девчонка обхватила его за плечи ручонками, он её на спину подсадил, и – бегом оттуда! Хорошо, не тяжёлая попалась.

Ух! Обожгло так обожгло. Ноги мигом волдырями покрылись.

Девчонка легко со спины соскользнула, встала рядом – лицо зарёванное…

Заревёшь тут! У самого слёзы выступили, такая жгучая эта зараза.

– Привет! – улыбнулся он девчонке.

Стоит, смотрит. Не красавица, глаза разного цвета, и один косит немного. Зато лицо – доброе. И того, наивное слегка…

Вытерла слёзы, улыбнулась.

– Привет, – сказал он ещё раз, яростно расчёсывая покрасневшие щиколотки. И – представился. По всем правилам этикета, ага.

А девка – ни гу-гу, только мокрыми слипшимися ресницами хлопает.

– Тебя как звать-то?

Молчит. Застенчивая какая. Или… Немая, что ли? Мычит чего-то, испуганно пальцем ему куда-то за спину тычет.

Обернулся. Гуси???

– За мной! – скомандовал Глеб, ухватил девчонку за руку, и – припустили со всех ног. Вниз, к речке побежали. Не в крапиву же обратно лезть.

Никакие гуси, ясно дело, такого спринтерского рывка не выдержали бы. А, может, и вообще догонять не собирались, кто их разберёт… Но уж лучше, как говорится – от греха подальше! Рублёв ведь с нравами сельской живности знаком не слишком. На своём Ямале он даже обыкновенных куриц только в супе и видел…

…Стянув с себя треники и футболку, он стоял на песчаном берегу, расставив ноги, уверенно расправив плечи, уперев кулаки в бледные бока. Это нынешним летом был ого-го какой загорелый, Тоня всё повторяла – «ты у меня чернющий прямо», а к октябрю – сошёл загар, как и не было…