Летний сад - стр. 9
Александру, возможно, нравилась идея иметь сына, но теперь рядом постоянно находился трехлетний мальчик, который никогда не отходил от матери и спал в одной комнате с ними! И забирался к ним в постель ночами. Нет, это было слишком для солдата, никогда не общавшегося с детьми.
– Ночные кошмары трудно вынести такому малышу, – объясняла Татьяна.
– Я понимаю, – очень вежливо отвечал Александр.
Возможно, когда-то Александру нравилась мысль о том, чтобы обзавестись женой, но насчет реального положения дел… Татьяна и в этом не была уверена. Может, он каждый их день искал Лазарево, но, судя по тому, как он себя вел, Татьяна вполне могла ожидать в ответ: «Какое Лазарево?»
Его глаза, прежде имевшие карамельный оттенок, стали холодными, медными, жесткими и невыразительными. Он вежливо поворачивался к ней лицом, она вежливо поворачивалась к нему. Он хотел тишины – она была тихой. Он хотел веселья – она старалась быть забавной. Он хотел еды – она кормила его до отвала. Он хотел прогуляться – она была готова идти. Ему нужны были газеты, журналы, сигареты – она приносила все. Он хотел молча посидеть на своем стуле – она молча сидела на полу рядом с ним. Все, чего он хотел, она готова была дать ему в то же мгновение.
Теперь, в середине солнечного дня, Татьяна стояла босиком перед зеркалом, в желтом полупрозрачном муслиновом платье, как у крестьянской девушки, – оценивала, определяла, изучала.
Ее волосы были распущены. Лицо тщательно вымыто, зубы чисты и белы. Летние веснушки на носу и щеках были цвета тростникового сахара, зеленые глаза сияли. Она втерла в руки шоколадное масло, чтобы смягчить их, – на случай если он возьмет ее за руку, когда они пойдут после ужина прогуляться по Мейн-стрит. Она капнула за уши мускусного масла, на случай если он наклонится к ней. Наложила немного блеска на пухлые губы и сжала их, чтобы они стали мягче и розовее. И стояла, глядя, раздумывая. Фальшиво улыбнулась, чтобы губы не выглядели надутыми, и вздохнула.
Ее ладони скользнули под платье и обхватили грудь. Соски затвердели. После рождения Энтони тело изменилось. После кормления ее грудь благодаря питательной американской еде не потеряла полноты. Несколько бюстгальтеров, имевшихся у Татьяны, теперь ей не подходили, ей было в них неловко. Вместо лифчика она иногда надевала белые обтягивающие майки, достаточно плотные, чтобы поддерживать грудь, которая имела обыкновение покачиваться на ходу, привлекая взгляды. Необязательно мужа, просто мужчин вроде молочника.
Она медленно приподняла грудь, чтобы посмотреть в зеркало на свои стройные округлые бедра, на гладкий живот. Татьяна была худощава, но все линии ее тела словно округлились после рождения Энтони – будто она перестала быть девочкой в тот момент, когда он вошел в этот мир.
Но она была девочкой со скромной грудью, когда военный с винтовкой за спиной увидел ее и перешел улицу.
Она спустила легкие трусики, чтобы рассмотреть треугольник светлых волос. Прикасалась к себе, пытаясь представить, что он мог почувствовать, когда впервые дотронулся до нее. Заметив кое-что в зеркале, Татьяна присмотрелась, потом наклонила голову, чтобы глянуть на ноги. На внутренней стороне бедер виднелись маленькие свежие синяки – следы его пальцев.
При виде их Татьяна ощутила живое биение в чреслах и тут же выпрямилась, со вспыхнувшим лицом поправила одежду и принялась расчесывать волосы, решая, что с ними делать. Александр никогда прежде не видел ее волосы такой длины: они теперь падали до поясницы. Она подумала, что ему это понравится, но он как будто и внимания не обратил. Татьяна знала, что цвет и фактура ее волос не были естественными. Она восемь месяцев назад, перед поездкой в Европу, покрасила их в черный цвет, потом старательно высветлила в прошлом месяце в Гамбурге, и теперь они были сухими и ломкими. Перестали быть шелковистыми. Может, он поэтому к ним не прикасался? Она не знала, что с этим делать.