Летний сад - стр. 2

Они были перед его воротами.

Внезапно мужчина произнес громко и отчетливо, голосом, привыкшим отдавать приказы:

– Он может говорить, но предпочитает этого не делать.

Энтони и Татьяна остановились перед воротами и несколько мгновений наблюдали за ним. Татьяна открыла защелку, они вошли во двор. Полковник склонился влево, как мешок, слишком тяжелый с одной стороны. Руки отсутствовали почти до локтей. Ноги были отрезаны почти полностью.

– Позвольте вам помочь. – Татьяна посадила его ровно, поправила подушки, что поддерживали его с боков. – Так лучше?

– А-а, – протянул мужчина. – Хоть так, хоть эдак… – Его маленькие голубые глаза уставились на ее лицо. – А вообще знаете, чего бы мне хотелось?

– Чего?

– Сигарету. Я теперь не могу курить; не могу поднести ничего ко рту, как видите. А они… – Он кивнул в сторону дома. – Они скорее сдохнут, чем дадут ее мне.

Татьяна кивнула:

– У меня найдется. Я сейчас вернусь.

Мужчина отвернулся от нее и посмотрел на залив:

– Не вернетесь.

– Вернусь. Энтони, – сказала она, – побудь с этим милым человеком, пока мама не вернется… всего минутку.

Энтони был только рад. Подхватив его, Татьяна посадила мальчика на колено полковника:

– Ты можешь держаться за его шею.

Когда она убежала за сигаретами, Энтони спросил:

– А как вас зовут?

– Полковник Николас Мур, – ответил мужчина. – Но ты можешь называть меня Ником.

– Вы были на войне?

– Да, я был на войне.

– Мой папа тоже, – сказал Энтони.

– Ох… – вздохнул мужчина. – Он вернулся?

– Вернулся.

Прибежала Татьяна и, раскурив сигарету, держала ее у рта Николаса, пока тот курил, глубоко вдыхая дым, как будто втягивал его не просто в легкие, а в самую свою сущность. Энтони сидел на обрубке его ноги, наблюдая за тем, как тот с наслаждением вдыхал дым и с неприязнью выдыхал, как будто не хотел расставаться с никотином. Полковник выкурил две сигареты подряд, и Татьяна склонялась над ним, держа их возле его рта.

Энтони сказал:

– Мой папа был майором, а теперь ловит лобстеров.

– Он капитан, сынок, – поправила его Татьяна. – Капитан.

– Мой папа был майором и капитаном, – сказал Энтони. – Мы собираемся съесть мороженое, пока будем ждать, когда он вернется с моря. Хотите, мы принесем вам мороженое?

– Нет, – ответил Ник, слегка наклоняя голову к черным волосам Энтони. – Но это для меня самые счастливые пятнадцать минут за восемнадцать месяцев.

В этот момент из дома выскочила его жена.

– Что вы тут делаете с моим мужем? – визгливо закричала она.

Татьяна подхватила Энтони на руки.

– Я приду завтра, – быстро сказала она.

– Не вернешься ты, – возразил Ник, уставившись на нее.

И вот теперь они сидели на скамье и ели мороженое.

Вскоре послышались далекие крики чаек.

– Это папа, – затаив дыхание, сказала Татьяна.

Суденышко представляло собой двадцатифутовый шлюп с парусом, хотя большинство рыболовецких судов были оснащены бензиновым мотором. Принадлежал он Джимми Шастеру, достался ему от отца. Джимми любил эту лодку, потому что мог в одиночку выходить на ней в море и ловить лобстеров сетью. «Работа для одного» – так он говорил. А потом его рука застряла в лебедке, попав под канат, что вытягивал тяжелую ловушку для лобстеров из воды. И чтобы высвободиться, ему пришлось отрезать себе руку у запястья, что спасло ему жизнь и избавило от участия в войне, – но теперь он не мог обойтись без помощников. Проблема заключалась в том, что все матросы в последние четыре года находились в Хюртгенском лесу и при Иводзиме.