Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем - стр. 25

Я. Розен. Фиксационный план Летнего сада. Июнь-июль 1716 г.

«Государь Алексей Васильевич, – писал князь А.М. Черкасский кабинет-секретарю А.В. Макарову. – По писму вашему чертеж взял у Яна садовника и посылаю к вам, моему государю, а оного чертежа готово не было, затем умедлил через день почты, а питергофского саду чертеж еще неготов, когда будет готов, пришлю немедленно. Из Санкт-Петербурха. Июля 6 дня 1716 года»^>5. Оба чертежа выполнены специально к ожидавшемуся в августе приезду в Петербург Ж.-Б. Леблона. Последний, ознакомившись с проектом Петергофа Браунштейна, вернул его Петру I без комментариев: «Посылаю к вашему величеству план Петергофа, который мне вручен от гна Броунштейна»^>6.

В 1941 г. Т.Б. Дубяго написала проникновенные слова: «С грустью убеждаемся в том, что Летний сад был построен не по проекту Леблона. Подлинным автором и строителем Летнего сада мы должны признать не Леблона, а голландского садовника Яна Розена»^>7. Этот печальный вывод верен лишь наполовину. Леблон, как увидим, действительно, остался не у дел. Что касается Розена, то ему даже в голову не могло прийти заняться разработкой проекта Летнего сада. Ему ли не знать, что такой проект заказан знаменитому Леблону, специально для этого приглашенному из Франции на неслыханных условиях. К.В. Малиновский, согласившийся с тем, что план сделан в 1716 г., тем не менее считает его проектным: «В июне 1716 года исполнил первый проект Летнего сада, определивший его будущую структуру…»^>8 Если это первый проект, то какова же была «структура» сада до 1716 г.? И что же сделано по этому проекту и когда? Никаких доказательств, что подписанный Розеном чертеж Летнего сада является проектом, ни Т.Б. Дубяго, ни те, кто разделяет ее мнение, не привели^>9. Роль садовника в создании царской резиденции была гораздо скромнее. Если верить его начальнику, руководителю Садовой конторы Б.И. Неронову, со своими прямыми обязанностями он справлялся плохо. «По указу вашего црскаго величества повелено мне быть устроения вашего величества саду и смотреть в припасах», – пишет Неронов в 1715 г. и по сему случаю считает своим долгом донести до сведения государя, что садовник Ян Розен «разносил собою в разные домы» яблоки из Летнего сада. «А я ему во многие дни говаривал, чтоб соблюдены были, и о чем он мне с противностью ответствовал, что до плодов де тебе дела нет, и гдрь изволит того спросить с меня, а не тебя. Он же определенных; ему по указу учения недорослей и по сие число не учит, а цыркули и прочия принадлежащих к тому инструментов забрал, и на многие мои к нему докуки, чтоб оных учил, он мне ответствовал, что до того ж тебе дела нет, и в оном недорослей учении Гдрь спросит меня, а не тебя». Вызванный на допрос садовник заявил, что «тех слов не говаривал», и представил свои записи, в которых отмечено, например, что 6 августа он дал царице 30, а великому князю 6 яблок, и т. д. А вот «садовник русский Семен Лукьянов без ево приказу Гдрне царицы Прасковье Федоровне и светлейшему князю (А.Д. Меншикову)» какие-то яблоки давал. «А учеников, которые ему отданы, учит он зимою, однакож не многие из них прилежно, а силою их принудить мне не можно», – записал за Розеном его показания канцелярист^>10. Донос Неронова никаких последствий не имел. В расходной книге сохранилась запись, что 1 сентября 1717 г. «куплено 140 свечей к огороднику Яну Розану для учения садовникам чертежей»