Летели качели - стр. 10

Толя. Друг.

Мужичок. Прости, Толя. Я ничего не видел. Я спал. Просыпаюсь утром, а его…

Дедок (грозно). Тебя Бог простит!

Мужичок. Сдохни ты уже наконец!

Толя выходит. Мужичок лежит с закрытыми глазами и тяжело дышит.

Дедок (прячась под одеялом, бормочет). Бог простит… Бог простит… Он как раз простит, а я не прощу. Бог простит…

Антон и Толя сидят на скамейке на берегу озера. Антон кутается в теплую жилетку с капюшоном, рядом с ним на скамейке – бутылка пива. Толя курит. Истошно, на разрыв орут чайки.

Антон. Я однажды решил покончить с собой.

Толя. Ты правда хочешь поговорить об этом?

Антон. Да нет, я тебе просто рассказываю.

Толя. А.

Антон. Ноя трус. Я самый настоящий трус с большой буквы «тэ».

Короткая пауза, во время которой Антон делает глоток из бутылки.

Мне жутко страшно было вешаться или бросаться из окна, например. То же самое и в метро. Очень боли боюсь. Боюсь, что умру не сразу и буду долго мучиться.

Толя. Ну, немножко потерпеть – и все.

Антон. Смеешься, что ли? Я как представлю себе уровень этой боли, так и… (Машет рукой.)

Толя. Нервная система просто выключится. Ничего не будешь чувствовать.

Антон. Да? Ну, не знаю. А вдруг не выключится? Я точно не знаю, поэтому не могу быть уверен на все сто.

Толя. Ладно, все это лирика.

Антон. Окей, не буду размазывать. Я придумал умереть от переохлаждения.

Толя. Очень интересно.

Антон. Да, безумно. И, главное, проще некуда. Я просто залез в озеро, прямо в одежде, сел на дно – так, чтобы по шею воды было – и остался сидеть.

Толя. Днем, конечно?

Антон. Ночью. Чтобы никто не видел.

Толя. Странно.

Антон. Нет, это не демонстрация была, не крик о помощи, я серьезно решил себя убить.

Толя. Что пошло не так?

Антон. Какие-то алкаши меня вытащили. Мне времени не хватило переохладиться до нужной степени.

Толя. Это смешно.

Пауза, во время которой Толя давит окурок о край урны и выбрасывает его в урну. Антон смотрит на него с недоверием. Толя садится на скамейку, берет новую сигарету, закуривает, аккуратно возвращая использованную спичку в коробок.

Антон. Тут понимаешь, какой парадокс. Когда тебе на самом деле одиноко до предела, то хоть в самой гуще толпы падай – никто не подойдет, будешь лежать, пока не потухнешь. Но если тебе хочется одиночества, нестерпимо, до боли хочется одиночества, то тебе его никто не даст – всегда найдутся люди, которые тебя из него выдернут за волосы. И вернут обратно. Вот как меня.

Толя. Что, натурально алкаши вытащили из воды?

Антон. Да. Вообще никакие, сами чуть не утопились. Полезли в воду, орут: «Человектонет! Человека спасать надо! Человек, не тони!» Я отбиваться стал, мол, оставьте меня в покое. «Нет, – говорят, – не оставим, не дадим хорошему человеку помереть». Я говорю: «С чего вы взяли, что я хороший?» А они говорят, мол, плохой человек топиться не полезет.

Толя. Так и сказали?

Антон. Так и сказали. Вытащили, по плечу похлопали и ушли. Один из них обернулся: «Мы, – говорит, – пойдем скорую вызовем». Потом говорит: «Наверное». И все. Я посидел немного и домой пошел, под душем греться. Даже не простудился, как ни странно.

Пауза, во время которой Антон допивает пиво из бутылки, а Толя смотрит на него очень внимательно, можно сказать даже разглядывает.

Толя. Так что получается? Выходит, ты придумал способ проверки себя на одиночество?