Летаргия. Уставший мир - стр. 13
«Просто сегодня был неудачный день», – думал Карлос, наклеивая пластырь на щёку младшей сестре.
«Просто я сегодня сама не своя», – скажет помощница стеклодува, вытряхивая из совка осколки.
«Это всё магнитные бури», – начнут успокаивать коллеги учительницу из Курска.
Нападающий Копьёв пожалуется болельщикам на старую травму колена, а хирург Иван Туров вспомнит, что заканчивать операцию, вообще-то, должны были его молодые помощники – могли бы и заметить оставленные ножницы.
Специальной комиссии потребовалось бы около месяца, чтобы собрать статистику людских ошибок и заявить: с миром что-то не так.
Потому каждый думал, что с ним всего лишь случилась очередная неприятность. Кто-то свалил всё на судьбу, кто-то помолился Богу, кто-то занялся самоедством.
А тем временем планету всё больше окутывал невидимый туман усталости.
Бочка Либиха
Он привычным жестом пригладил усы и продолжил:
«Капля падает за каплей. Шлёп-шлёп… И что тут такого? В бочке ещё полным-полно места, пускай себе капает.
Но бочка Либиха не так проста. Эта модель отражает один из главных законов экологии: у всякого живого организма есть слабое звено, фактор, который более всего отклоняется от оптимального значения. Он-то и приводит к катастрофе.
Сделана бочка добротно: днище не течёт, стенки – досочка к досочке, без щелей и дырок. Только одна странность отличает её от обычной бочки. Деревянные клёпки разной высоты. От этого верхний борт неровный: одна досочка выше, другая ниже.
Сто́ит воде немного перевалить за нижний уровень и… бам! Прорыв плотины! Остальные клёпки, какими бы высокими они ни были, не смогут защитить бочку от потери воды. Нижняя досочка и есть роковой фактор».
– Ты его знаешь? – спросила Кира, заворожённо глядя на вещающую с кафедры голову с массивным лбом, застывшими глазами и усами, как у Николая II. – Эй, не спи!
Она толкнула подругу локтем. Та сладко зевнула, прикрыв пухлой ладошкой с новым маникюром огромный накрашенный рот.
– Что? Я такой сон видела…
– На высшей математике выспишься. Кто он? Эколог?
– Вроде того. Говорят, он почти всё время торчит в лаборатории. А теперь дай мне поспать.
– Подожди, он что, уже профессор?
– Откуда я знаю? Профессор или доцент. Какая разница, если человека интересуют какие-то бочки? Мне, честно сказать, по́боку. И не только мне.
Она обвела взглядом дремлющую аудиторию.
«…Что же находится в бочке? – гремел коротышка, тыча пальцем в рисунок на меловой доске. – Что есть жидкость, которая плещется там? Может быть, ваше душевное равновесие, или благополучие, или жизненные силы: ваши, ваших родителей, подружки по общежитию – энергия всего человечества, энергия всех организмов на земле».
– Эй, Кира! – подруга зевнула, не разлепляя глаз. – Он что, тебе понравился?
– Не говори ерунды. Просто… ну он какой-то…
– Несуразный? Не от мира сего? Гы-гы… Скажи, если бы ты была последней женщиной на Земле, а он последним мужчиной, вы бы…
Кира двинула подругу локтем, покраснела.
– Спи. Когда ты храпела, было лучше.
«А теперь мысленно напишите на каждой деревянной клёпке то, что поддерживает ваше нормальное существование: пища, вода, сон, движение. Или это будет собрание микроэлементов, без которых не может жить ваше тело. Какая из клёпок окажется самой малой? Что на ней написано? Что сведёт все усилия на нет? Может быть, стресс? Или недостаток фосфора? Или…»