Лессепсово путешествие по Камчатке и южной стороне Сибири

Прежнее название островов Самоа. – прим. перев.

Если бы моё перо было достойно того, о чём оно повествует, какие замечательные вещи я мог бы рассказать об этих знаменитых людях, созданных для того, чтобы совершать самые великие дела с величайшим искусством! Но их подвиги и общественное уважение давно поставили их выше всех моих похвал.

В 1849 году город стал называться Петропавловский порт и только в 1924 году – собственно Петропавловском-Камчатским – прим. перев.

Григорий Алексеевич Козлов-Угренин (1738-?) – полковник, комендант Охотска и Камчатки в 1784–1789 гг. Участник первой турецкой войны 1768-1774 гг. – прим. перев.

Он не только одарил каждого участника экспедиции, но и пожелал снабдить провизией наши корабли. Несмотря на трудности, связанные с разведением на полуострове крупного рогатого скота, он доставил за свой счёт семерых быков, и никакие уговоры не могли заставить его согласиться на какой-либо эквивалент, он даже сожалел, что не может раздобыть бо́льшего количества.

Большере́цк или Большерецкий острог – бывшее селение на зап. побережье полуострова Камчатка. Основан в 1703 году. С 1739 по 1783 – административный центр Камчатки. Прекратил существование в 1928 году. – прим. перев.

Охотское море достаточно безопасно для путешествий только летом, этого правила придерживались все местные мореплаватели.

Согласно рассказам мореплавателей, это самый удобный порт в этой части Азии, и он должен быть главным торговым центром страны. Это было бы тем более выгодно, что суда, часто посещающие другие порты, обыкновенно считают за удачу, если им удаётся избежать кораблекрушения от штормов и непогоды; и по этой причине императрица прямо запретила там всякое плавание после 26 сентября.

В то же время я узнал одно обстоятельство, которое подтверждает сказанное мною и, по-видимому, послужило поводом для первоначального плана этих улучшений.

В 1786 году некий английский корабль, принадлежащий месье Ланцу, торговцу из Макао, стал на якорь в порту Петропавловска. Капитан Питерс, командовавший этим судном, сделал русским коммерческое предложение, о котором я расскажу ниже. По договору, заключённому им с русским купцом по фамилии Шелихов, он обязался вести торговлю с этой частью Российского государства и потребовал товаров на сумму восемьдесят тысяч рублей. Эти товары, вероятно, состояли бы из мехов, которые англичане рассчитывали сбыть в Китае, откуда они привезли бы взамен товары и другие предметы, нужные русским. Шелихов немедленно отправился в Петербург, чтобы испросить согласия своей государыни, которое он и получил; но пока он пытался выполнить условия контракта со своей стороны, он узнал, что английское судно затонуло у берегов острова Медного при возвращении на Камчатку из северо-западной части Америки, куда оно, вероятно, отплыло, чтобы доставить свой груз, который оно рассчитывало продать в Петропавловской гавани. Известно, что спаслись только двое членов экипажа – португалец и бенгальский негр, которые провели зиму на острове Медном, откуда русское судно доставило их в Нижнекамчатск. Мы встретились с ними в Большерецке, и господин Козлов намеревался отправить их на следующий год в Петербург.

Слово «острог» на самом деле означает поселение, окружённое частоколом. Оно происходит, я полагаю, от укреплений, наспех сооружаемых русскими для защиты от туземцев, которые, несомненно, не всегда мирились с вторжением на их земли. Острогами теперь называются почти все деревни в этой части страны.

Его звали Хабаров, и он имел чин прапорщика.

Неподалёку от этого места, под деревом, было погребено тело капитана Кларка [Чарльз Кларк (1741–1779), капитан-командор, исследователь Берингова моря, участник четырёх кругосветных плаваний. – прим. перев.]. Надпись, которую англичане поместили на его могиле, была сделана на дереве и долго бы не сохранилась. Граф де Лаперуз, желая, чтобы имя этого мореплавателя сохранилась на века, заменил её надписью на медной пластине.

Нет нужды упоминать, что в то же самое время он поинтересовался, где похоронен знаменитый французский астроном де ла Кройер [Людовик Делиль де ла Кроер (1685—1741), профессор астрономии, академик Петербургской Академии наук – прим. перев.]. Он попросил господина Козлова воздвигнуть на том месте надгробие и поместить на нём эпитафию, которую он оставил выгравированной на меди и описывающую достоинства и обстоятельства смерти нашего соотечественника. Я видел, как его просьба была исполнена после ухода фрегатов.

Примерно в пятнадцати-двадцати верстах от порта находится вулкан, который посетили натуралисты, сопровождавшие графа де Лаперуза, и о котором будет рассказано в его путешествии. Жители рассказывали, что вулкан часто дымит, но извержения, которые раньше были частыми, не случались уже много лет.

Ужасные холода, на которые жаловались англичане, наверное, имели место, и я сделаю вид, что согласен с ними. Они, правда, утверждают, что местные жители не смеют выходить из своих подземных жилищ-юрт в течение всей зимы, опасаясь замёрзнуть. Я не замечал такого, по крайней мере, в южной части полуострова, но, возможно, буду иметь случай наблюдать в другом месте. Признаюсь, однако, что холод, который я испытал во время моего пребывания там и который, возможно, можно сравнить с зимой 1779 года, показался мне очень похожим на тот, что бывает в Санкт-Петербурге. Англичане, возможно, имели в виду нечто другое – эти ужасные снежные ураганы, настолько свирепые, что невозможно ни выйти из своего убежища, ни двигаться вперёд, если вы находитесь в пути. Я испытал это не раз, как будет видно в дальнейшем.

Господин Шмалев – главный инспектор Камчатки, или, как его называют в России, капитан-исправник; это тот самый человек, которого англичане имели столько оснований хвалить, и добрые услуги, оказанные им нам, делают его равным образом достойным нашего уважения. [Василий Иванович Шмалев был «командиром» Камчатки и комендантом Петропавловской гавани в 1779—1799 годах. Ему довелось встречать и провожать корабли таких великих мореплавателей как Д. Кук, Ж.-Ф. Лаперуз и Г.А. Сарычев. – прим. перев.]

Секретарь Шмалева. Имеет офицерское звание и занимается гражданскими делами.

Господин Ивашкин [Петр Матвеевич (1723-1806) – прапорщик Преображенского полка, крестник Петра I, был обвинён в заговоре против Елизаветы Петровны – прим. перев.] – тот самый несчастный джентльмен, о котором упоминают англичане и который во всех отношениях заслуживает похвал. Простого перечисления его несчастий достаточно, чтобы возбудить сострадание любого читателя; надо было видеть его, чтобы понять, чем вызван такой интерес к его горестной участи.

Ему не было и двадцати лет, когда императрица Елизавета сделала его сержантом своей Преображенской гвардии. Он уже пользовался некоторым доверием при дворе, а свободный доступ к государыне, который давала ему его должность, открывал для его честолюбия самую блестящую карьеру; как вдруг его не только опозорили и лишили всех его лучших надежд, но и поступили с ним, как с величайшим преступником: его «кнутовали», что является самым суровым и унизительным наказанием, практикуемым в России, вырвали ноздри и сослали пожизненно на Камчатку.

Англичане рассказывали нам, как он страдал в течение более двадцати лет от жестокости, с которой к нему относились; ему отказывали даже в самом необходимом, и он наверняка умер бы от голода и нищеты или впал в отчаяние, если бы не его ум и физическая выносливость. Необходимость обеспечить себе пропитание вынудила его не без отвращения породниться с камчадалами и целиком перенять их образ жизни. Он одевается так же, как они, и с помощью охоты и рыбной ловли может не только прокормить себя, но и имеет некоторый излишек, от продажи которого имеет те небольшие удобства, которые хоть как-то скрашивают его жалкое существование. Он проживает в Верхне-Камчатске. Русские ничего не знают о причине его столь сурового наказания; они склонны приписывать его недоразумению или каким-нибудь его неосторожным словам, ибо не верят, что он способен на преступление. Со временем, однако, произошла перемена в оценке тяжести его преступления, и недавно было сделано предложение изменить место его изгнания и переселить его в Якутск, город, в котором условия для жизни, несомненно, лучше. Но этот несчастный, которому на вид лет 60-65, отказалось воспользоваться этим разрешением, не желая, как он сказал, выставлять напоказ отвратительные следы своего бесчестья и во второй раз краснеть от ужасного наказания, которому он подвергся. Он предпочёл остаться жить с камчадалами, имея лишь одно желание – провести несколько оставшихся лет жизни с теми, кто знает о его честности, и унести с собой в могилу дружбу и уважение, которые он так справедливо заслужил.

Рассказы англичан побудили графа де Лаперуза встретиться с этим несчастным, который с первой минуты внушил ему живейшее сострадание. Он принял его на борту своего корабля и за своим столом. Гуманность графа не ограничивалась сочувствием к его несчастьям; он искал все средства смягчить их, оставив ему всё, что могло напомнить ему о нашем пребывании там и убедить его, что англичане – не единственные иностранцы, неравнодушные к его печальной участи.

Байдары – лодки, несколько похожие на европейские, за исключением того, что борта их сделаны из досок шириной от четырёх до шести дюймов, скреплены между собой верёвками шнурами и законопачены мхом. Это единственные суда, которые используются для плавания к Курильским островам, на них обычно гребут, но иногда используют парус.

Его зовут Феодор Верещагин; он стал преемником своего старшего брата Романа Верещагина, который был так любезен с капитаном Клерком и которого я потом нашёл в Большерецке. Его предшественник сообщил англичанам, что этот приход должен быть немедленно переведён в Петропавловскую гавань; но это не может произойти до тех пор, пока не будут приведены в исполнение намеченные улучшения в отношении порта. Надо заметить, что англичане упустили из виду, что там уже когда-то была церковь, от которой мало что осталось.

Эта река впадает, как я уже говорил, в Авачинскую бухту. Отмели, которые обычно обнажаются при отливе, делают вход судов в неё невозможным; впрочем, это трудно даже при высокой воде.

Когда я рассматривал камчадальские дома, я иногда представлял себе презрительное недоумение, которое выказали бы при виде их наши французские сибариты. Кто-то из них гордится своими обширными усадьбами, другие – своими маленькими опрятными домиками, а кто-то – роскошно украшенными квартирами с великолепной мебелью. Я думаю, они воскликнут: как люди могут жить в этих жалких хижинах! Камчадал, однако, отнюдь не несчастен в своём жилище, архитектура которого, кажется, ведёт нас назад к первобытной эпохе; он живёт там со своей семьёй в спокойствии и наслаждается, по крайней мере, тем счастьем, что имеет меньше потребностей и поэтому знает меньше лишений, а перед глазами у него нет предметов для завистливого сравнения.

Впоследствии я нашёл несколько юрт в северной части полуострова и описал их в надлежащем виде.

Поскольку скоро мне придётся перейти на этот способ передвижения, я отложу описание собак до того времени.

В этом они чем-то похожи на промасленную бумагу в окнах наших промышленных помещений.

Современное название этой реки – Плотникова. Рекой Большой сейчас называется только участок (58 км.) реки ниже слияния р. Плотникова и р. Быстрой. – прим. перев.

Раньше они не осмеливались приближаться к этим источникам или к какому-либо вулкану, считая их обителью злых духов.

Краситель, ферроциани́д, имеющий яркую синюю окраску. – прим. перев.

Фукус – род бурых водорослей, из которых добывают клейкое вещество типа агар-агара или камеди. – прим. перев.

Г-н Козлов дал несколько образцов этой водоросли одному из натуралистов нашей экспедиции, аббату Монгесу, когда фрегаты стояли у Петропавловской гавани.

Господин Козлов, участвовавший в этой охоте, любезно подарил мне этого соболя, и пообещал добавить ещё одного, чтобы я мог привезти с собой во Францию пару шкурок.

Эти шкуры являются не только предметом торговли, но и служат разновидностью денег у камчадалов.

Смотрите "Путешествие Кука", том III, стр. 208.

Чекавка – бывший населённый пункт в устье р. Большой, на левом берегу, в самом начале гавани, которая, собственно, так и называлась: Чекавская гавань. Здесь выгружались товары, назначенные в Большерецк, было несколько жилых домов, склады и маяк для указания судам устья реки Большой. До 1850-х годов выход в море из гавани был прямо напротив устья реки. Затем выход обмелел, его занесло песком, и река нашла себе выход в море южнее – сперва в 8-15 км., а затем в 30 км., где и находится в настоящее время. – прим. перев.

Когда эти галиоты вынуждены зимовать здесь, они укрываются в устье узкой и глубокой речки, впадающей в Большую примерно в пятидесяти шагах от деревни, выше по течению. [Река Чекавина (Шхачу), названая по имени ительмена Чекавы, впадает «в двух верстах от устья, с южной стороны из болот» (по С.Крашенинникову). Название её ныне исчезло с карт, но на старых картах она обозначена, как впадающая в р. Большую слева, напротив острова, который называется сейчас Пограничным. «Пятьдесят шагов от деревни» – преувеличение Лессепса. – прим. перев.]

Фатом – 6 футов или 182 см.

Названо по имени камчадала Паранчина. – прим. перев.

Это караульное помещение также используется в качестве тюрьмы и даже как школа для детей. Учитель школы –японец, он владеет многими языками и получает за обучение детей деньги от казны.

Их жалованье столь ничтожно, что то, что они получают за год, не хватило бы даже на существование в течение месяца, если бы они не зарабатывали мелкой мошеннической торговлей, о которой я сейчас расскажу.

Автор, очевидно, считает казаков отдельной национальностью. – прим. перев.

Это, как известно, является господствующей страстью всех народов Севера, но мне не раз приходилось наблюдать, что камчадалы не уступают в этом отношении никому из них. Среди прочего мне рассказали следующую историю, чтобы я мог судить о жадности этих бродячих обманщиков и о глупой расточительности их жертв:

Камчадал отдал соболя за стакан водки. Распалённый желанием выпить ещё, он пригласил продавца в свой дом. Купец поблагодарил, но сказал, что торопится. Камчадал продолжает свои просьбы и предлагает вторую сделку: «Ну-ка, стакан за этого соболя, он ещё лучше первого! – Нет, я должен оставить себе водки; я обещал её в другом месте, и мне надо идти. – Погоди-погоди, вот два соболя! – Нет-нет, не могу! – Ну, пойдём, я добавлю ещё! – Ну, ладно, договорились, пей!» Между тем три соболя проданы, и лицемер снова делает вид, что уходит; хозяин удваивает свои просьбы, чтобы удержать его, и требует третью рюмку; новые отказы и новые предложения: чем выше торговец поднимает свою цену, тем больше камчадал расточает свои меха. Кто бы мог подумать, что все кончится жертвоприношением семи прекраснейших соболей за этот последний стакан! Они были всем, что у него было…

Предметы одежды из шкур северных оленей покупаются у коряков.

На Камчатке эти сапоги называются «торбаса».

На Камчатке издавна употребляли в пищу два растения рода лилейных: Лилия кудреватая, саранка (Lilium martagon) и Рябчик камчатский (Fritillaria camschatcensis). Судя по упомянутому описанию у Кука, это именно Рябчик камчатский: «один цветок, чрезвычайно темно-красного цвета, по форме напоминающий цветок нарцисса» и т.п. – прим. перев.

Казаки выращивают также рожь, из которой пекут чёрный хлеб, как у русских крестьян. Правительство даёт им некоторое количество ржаной муки, но ее недостаточно, и они вынуждены закупать ещё за свой счёт. Некоторые из них откладывают её в запас, чтобы получить прибыль от будущей продажи.

На Камчатке он называется черемша.

Spondilium foliolis pinnatifidis. Сок кожуры этого растения настолько едкий, что к нему невозможно прикоснуться без образования волдырей на руке. Собирая его, надо одевать перчатки. [Правильно: Heracleum (Sphondylium) foliolis pinnatis, или Борщевик обыкновенный – встречается повсеместно, в т.ч. и во Франции, поэтому был хорошо известен автору. У Кука (“Cook’s Voyage to the Pacific Ocean”, Chap.VI) это растение описано как Heracleum Sibericum – Борщевик сибирский. – прим. перев.]

Этот напиток опьяняет гораздо быстрее французского бренди; кто бы его ни выпил, он непременно будет чрезвычайно возбуждён ночью, а на следующий день будет чувствовать себя настолько подавленным и беспокойным, как будто совершил какое-нибудь преступление. [Способ приготовления из борщевика самогона см. в приложении. – прим. перев.]

Камчадалы не могут стрелять без этой подпорки для ружья, и это требует слишком много времени на подготовку к выстрелу, что является главным недостатком для такой охоты, требующей быстроты.

Довольно часто он также обращается в бегство, несмотря на свою рану, и прячется в зарослях или камышах, где его выслеживают по кровавому следу и находят либо мёртвым, либо умирающим.

Меня уверяли, что когда медведь одерживает победу над своим противником, он срывает ему кожу с черепа, натягивает её на лицо и оставляет так. Таков его способ мести, который подразумевает, по словам камчадалов, что это животное не может выносить человеческого взгляда; и это странное предубеждение поддерживает их в мнении об их превосходстве и, кажется, вдохновляет их на ещё бо́льшую храбрость.

Они охотятся на медведя таким способом в любое время года, за исключением времени, когда лежит снег; тогда их метод отличается. Известно, что зимой медведь ложится в берлогу, которую он соорудил летом из ветвей деревьев; он остаётся там до весны, и либо спит, либо облизывает лапы [Так в тексте! По-видимому, это отголоски народной байки о том, что «медведь в берлоге лапу сосёт». – прим. перев.]. Камчадалы его выслеживают и нападают на него со своими собаками, которые заставляют его обороняться: он бросается из своего укрытия на верную смерть, а если он откажется выйти, его судьба будет столь же печальна – он будет раздавлен насмерть под развалинами своего логова.

Мясо медведей, архаров и северных оленей считается ими очень полезным, особенно последнее; я часто ел его.

Например, Алеутские острова, острова Шумагина, Лисьи острова и др.

Их сети сделаны из толстых нитей, как и наши, они покупают их у русских. Есть, однако, и другой вид, который они изготовляют сами из крапивы, которую они заготавливают впрок. Собирают осенью, связывают в пучки и развешивают сушиться под балаганы. Сети вяжут, когда закончен сезон рыбалки и сбор урожая. Стебли разрезают вдоль, и ловко очищают зубами, затем бьют и мнут, пока не отделятся волокна, пригодные для прядения нити.

Они кастрированы, как лошади, но способ выполнения операции отличается. Камчадалы не вырезают яички, а раздавливают их, и орудием, которым они пользуются, являются их зубы. Некоторые из них не выживают, другие становятся калеки и непригодными к работе. Считается, что если оставлять их в их естественном состоянии, они будут работать по-разному, и их будет практически невозможно запрягать в паре с самками. Не все самцы, однако, кастрируются, достаточное их количество оставляют для размножения, и они часто используются для охоты.

Собаки, чувствуя, что их ноша стала легче, бегут с такой скоростью, что часто не останавливаются, пока не изнемогают от усталости, или вдребезги разбивают сани о деревья.

Снег выпал 5 ноября, причём так сильно, что почти сразу покрыл всю местность. Но так как мороз ещё не пришёл, а ветра́ почти не прекращались, то мы пока не могли использовать сани довольно долго, как мы увидим в дальнейшем.

В северной части полуострова используют другой вид приспособления для хождения по снегу – снегоступы, называемые «лапки». Они короче и сделаны в виде теннисной ракетки со струнами из скрученных кожаных полос; на нижней поверхности закреплены две маленькие острые косточки, которые предохраняют от скольжения на льду.

Что-то вроде тесной кареты, прикреплённой к саням, в которой можно было спать. Это похоже на повозку, очень распространённую в России, называемую «возок»; моя изнутри была покрыта медвежьей шкурой, а снаружи – тюленьей.

Анадырск или Анадырский острог находился в среднем течении реки Анадырь примерно в 10 км выше по течению от современного села Марково с 1660 года по 1771 год. Не следует путать Анадырск с современным городом Анадырь, который находится в устье реки Анадырь. – прим. перев.

В остроге недалеко от Большерецка, я имел впоследствии возможность рассмотреть этот предмет более полно, и мои наблюдения будут изложены в надлежащем месте.

Точно такая же история, как перемена отношения к шаманам на Камчатке, произошла и с нашими шарлатанами. Их способы обманов, их возвышение и падение очень похожи. На эту тему можно было бы высказать различные соображения. То, что люди, столь же простые и непросвещённые, как камчадалы, какое-то время были введены в заблуждение своими знахарями, не удивительно и не может служить оправданием; но то, что такое крайнее невежество и доверчивость осознало свою ошибку и постыдилось её – это удивительно и достойно одобрения; ибо даже у самых просвещённых народов Европы каждый день появляются какие-нибудь шаманы, столь же вероломные и губительные! Между тем все они имеют своих последователей и учеников, и огромное число жертв.

Медвежий или красный корень – Копе́ечник забытый (лат. Hedýsarum neglēctum) – род растений семейства Бобовые. Применяется в народной медицине Сибири и Алтая. – прим. перев.

Ича – бывшее село на реке Ича «в двадцати верстах от устья» (по С.И.Крашенинникову). Существовало с нач. XVII в. до 1974 года. Не путать с посёлком Ичинским, существовавшим в 1929–2012 года в устье этой реки. – прим. перев.

Село Тигиль на одноимённой реке, впадающей в Охотское море. – прим. перев.

Верхнекамчатск – бывшее село в верхнем течении реки Камчатка. Возникло в 1697 или 1698 году под названием Верхнекамчатский острог. Это был первый русский населённый пункт на Камчатке. – прим. перев.

Ключи – посёлок на реке Камчатка. Основан около 1740 года переселенцами с реки Лена. – прим. перев.

Нижнекамчатск – бывший посёлок в нижнем течении реки Камчатка. Основан в 1703 году как Нижнекамчатский острог. Несколько раз менял местоположение и название. В описываемый период он находился в 90 км ниже совр. села Ключи близ озера Шантал и назывался Нижним Камчатским острогом или просто Нижним. – прим. перев.

Село на реке Гижига в 25 км. от устья. Тогда имело статус города и называлось Гижигинск. В 1920-х годах город был упразднён, и всё население перебралось в устье реки в село Кушка, которое переименовали, и оно стало современной Гижигой. – прим. перев.

Премьер-майор Магнус Карл (Матвей Карпович) фон Бем (1727- 1806), предшественник В.И.Шмалева, был командиром Камчатки с 1773 по 1779 год. – прим. перев.

Это была третья экспедиция капитана Кука – уже без самого Кука, погибшего ранее на Гавайских островах и даже без капитана Кларка, принявшего командование экспедицией и умершего от туберкулёза незадолго до прибытия и похороненного в Петропавловске. – прим. перев.

Коллежский асессор (в то время) Франц Францевич Рейнеке (1746 -1821). Из лифляндской ветви старинного саксонского рода. Отец известного учёного-гидрографа, вице-адмирала Михаила Францевича Рейнеке. – прим. перев.

Иоганн Готфрид фон Штейнге(й)ль (1744—14.05.1804) На русской службе с 1772 года, с 1773 г. на службе в Сибири капитан-исправником Нижнекамчатского округа. Отец декабриста Владимира Ивановича Штейнгейля. – прим. перев.

Ламуты – старое название эвенов. – прим. перев.

Эти ураганы преобладают в основном в ноябре, декабре и январе.

Это были в основном обычные сани, какие я уже описывал. Некоторые из них были закрытые на манер возка или кибитки. Кроме этих, были сани жителей Большерецка, которые взялись сопроводить нас до Апачей.

Сорок пять собак были впряжены в сани господина Козлова, а тридцать семь – в мои.

Я проезжал через эту деревню по дороге в Большерецк и описал её ранее.

Бенёвский, Мориц Август (1746 – 1786) – венгерско-словацкий авантюрист и путешественник, закончивший свою богатую приключениями жизнь королём Мадагаскара. – прим. перев.

Другой целью этого путешествия было раздобыть нам провизии. Мы присоединимся к нему позже, как будет видно в дальнейшем.

Река Камчатка в этот момент всё ещё не замёрзла.

Мильково – село, основанное в 1743 году переселенцами из Сибири. Названо по реке Мильковка. – прим. перев.

По названию протоки Шигача (совр. Сигачик, или Шигачик). – прим. перев.

Машура – бывшее село на территории Мильковского района. – прим. перев.

Кирганик – существует и поныне и до сих пор используется мильковчанами, как дачный посёлок. – прим. перев.

Этот объект их поклонения точно описан у Стеллера.

Каменное (в оригинальном тексте: Kaminoi) – несуществующее ныне селение на северном берегу Пенжинской губы между устьем реки Каменная и устьем реки Пенжина, в то время центр обитания т.н. «каменских» оседлых коряков. Не путать с современным селом Каменское в нижнем течении реки Пенжина. На прилагаемой карте Каменное ошибочно указано на левом берегу Пенжины у её устья. Кроме того р. Оклан указана впадающей в Пенжинскую губы – на самом деле это правый приток р.Пенжина. А на месте р. Оклан как раз должна быть указана р.Каменная. На второй, общей карте также ошибка: вместо Каменного указано селение Оклан. – прим. перев.

В Машуре я имел несчастье потерять подаренного мне господином Козловым соболя, который умер, несмотря на все мои заботы о нём. Я сохранил, однако, его шкурку. Наблюдать за ним было для меня немалым развлечением. С его крайней активностью цепь была для него невыносимой. Он часто пытался убежать, и, несомненно, преуспел бы, если бы я не следил за ним постоянно; и мне никогда не удавалось пресечь его побег, не испытав остроты его зубов. Он питался рыбой и мясом; последнее является любимой пищей этих животных в дикой природе. Их ловкость в ловле птиц и животных поражает воображение. Мой соболь почти весь день спал, а по ночам беспрерывно шумел своей цепью; но, до крайности осторожный, переставал издавать малейший шум, как только видел, что кто-то идёт, и снова начинал свою возню, как только оставался один. Я выпускал его несколько раз в день, и как только он оказывался на снегу, то начинал зарываться и прятаться под ним, как крот, появляясь время от времени и тут же снова скрываясь.

Щапино – бывшее село Мильковского района. Возникло в XVIII веке. Названо по реке Щапина. – прим. перев.