Лесничий - стр. 7
– Вы, конечно, учили. Кто же ещё?
– Тогда забирай! Нечего устраивать тут кормушку для зрителей, – строго произнёс он.
Максимилиан, зная, что его сейчас отчитывают при постороннем наблюдателе, невесело вернулся за ведром с рыбёшками и спрятанным за ним большим яблоком.
Касьян тем временем продолжил свою отповедь:
– Когда волшебство становится достоянием публики, из настоящего чуда оно превращается в дешёвый фокус и утрачивает свою силу и значимость. Делать добро надо обязательно. Но делать его исключительно втайне.
– И как это, например?
– Да хоть сто примеров, – Касьян дождался, когда Максимилиан его догонит, и неторопливо пошёл вперёд, продолжая свои объяснения. – Вот, допустим, сломалась вчера в деревне телега у нашего мельника. Он пока охал и ахал, раздумывая, как муку везти на базар, я эту телегу ему раз – и починил. Не приближаясь и не показываясь на дороге. Чудо? Конечно, чудо!
Максимилиан, слушая речь учителя и зная, что пытливые глаза деревенского мальчишки всё равно жадно провожают их удаляющиеся фигуры, незаметно для Касьяна завёл руку с яблоком себе за спину и, словно случайно, обронил яблоко на дороге. И продолжил идти вперёд, как ни в чём ни бывало.
– И Вы, думаете, учитель, что в деревне никто не догадывается, кто это сделал?
Касьян пожал плечами:
– Может, и догадываются. Но прямо связать это со мной не могут. Я же не один в нашем королевстве Волшебник. У меня ещё есть брат.
Максимилиан засмеялся:
– Конечно, есть. Только от него народ иных обещаний, кроме как отрубить голову, и не слыхивал. Куда ему до бескорыстного волшебства?
– Что есть, то есть, спорить не стану. Для других Афанасий не старается. Но всё равно меня на той улице никто не видел.
– Так ведь и меня у озера тоже никто не видел.
– Допустим. Но догадаться о том, что это ведро твоё, много ума не надо. В этом краю никто больше не рыбачит. Один ты у меня тут любитель. А деревенских мальчишек только прикорми, за уши потом от моего дома не оттащишь.
Касьян остановился посреди тропы и намеренно громко, чтобы его голос доносился до всех кустов и спрятанных там наблюдателей, грозно произнёс:
– Если сами не перестанут сюда ходить, придётся наложить суровое заклятие, что любой сорванец, что вступит в общение с Королевским Лесничим или его учеником Максимилианом, автоматически начнёт превращаться в козла или в барана!
Мальчонка, уже успевший стащить с тропинки яблоко и приготовившийся его есть, даже вздрогнул от прозвучавшей угрозы.
– Но учитель, ведь это заклинание действует только на тех, кто пытается причинить Вам или мне вред, – попытался смягчить силу прозвучавших слов Максимилиан. – Любой, кто задумает недоброе для Вас или для меня, превратится в животное.
Касьян согласился.
– Пока да. Только на тех, кто намерен причинить нам вред. Но подправить заклинание не сложно. Будут донимать нас своим присутствием – пожалеют! Вот так, – старик снова пошёл вперёд по тропе и вновь вернулся к прерванной мысли. – И, стало быть, ты, Максимка, желаешь более важных творений, да?
Лицо Максимилиана просветлело.
– Ну, конечно! Я уже десять лет Вам служу, и хочу стать таким же Великим, как и Вы.
– Ишь ты, куда хватил! А заклинание всеобщей отмены, что я тебе давал, ты выучил назубок?
Юноша помрачнел:
– Да, выучил. Но это самое глупое заклинание из всех, что я когда-либо видел.