Лесная избушка Анатолия Онегова - стр. 38
Во всей округе этот дом был самым привлекательным – и потому что единственный был построен из красного кирпича, и потому что стоял у живописного пруда, окруженного липами и тополями. От него веяло таинственной стариной. В просторной комнате из белого изразца возвышалась печь с лежанкой. Прохаживаясь по дому и вокруг него, я представлял, как тихо, спокойно и красиво будет протекать здесь моя усадебная жизнь.
Кроме старинного дома с помещичьим, видимо, прошлым, меня радовала и сама деревня – тихая, ухоженная, с малым количеством жителей, спрятанная в глухом лесном углу, далеко от наезженных дорог. Порой я спорил с самим собой о том, что в том краю больше мне нравилось: сама деревня с её тишиной или кирпичный дом с его основательностью.
Мечта моя жила до тех пор, пока хозяин дома не расстался с желанием продать его. Как только он тормознул, сказал, что отдает его родственнику, я вынужден был отступить и приобрести дом в другой лесной деревне Денисьево.
О полюбившейся деревне Реброво я вспомнил, когда ко мне в гости приехал писатель Анатолий Онегов. После выхода в Москве книги «Мы и наша земля», в которой был опубликован мой очерк «Остров», ему захотелось побродить в описываемых местах. Дорога к острову, зажатому с двух сторон извилистой рекой, проходила как раз через Реброво. По ней в детстве я сотни раз уходил в поход с ночевкой в шалаше. На речных раскатах и широком омуте ловил на удочку и жерлицы окуней, щук, голавлей, налимов, язей. Опытный рыбак Анатолий Онегов загорелся увидеть собственными глазами мой загадочный остров.
Отправившись рано утром в поход, я решил изменить маршрут движения – выйти к деревне Реброво не со стороны родной деревни Редкошово, откуда всегда уходил на рыбалку, а с противоположной стороны. Там, за лесом, на взгорке, когда-то жила-была деревня Вахрево, но она прекратила своё существование – её объявили неперспективной. На месте разобранных ушлыми плотниками домов плотной стеной выросли крапива да иван-чай, а там, где были посажены сады, по сей день плодоносили яблони, вишни, смородина, крыжовник.
Прежде чем дойти до Вахрева, мы заглянули в деревни Акулово и Кузнечиха, где непременно останавливались и беседовали с жителями. Для Онегова это был первый поход по ярославской сельской земле, начало знакомства с её жителями и природой, потому мне, естественно, хотелось удивить его, поразить… Хотя это было непросто, ведь он прошагал полстраны и в своих путешествиях встречал тысячи интересных собеседников и подвижников. Но меня выручили старожилы деревень. Они приглашали нас в дома, угощали чаем из самовара и наперебой рассказывали о своей судьбе. Кто-то вспоминал голодные годы войны с фашистами, кто-то горевал по поводу раскулаченных родственников, а кому-то в голову приходила мысль поделиться секретами плотницкого ремесла, садоводства, пчеловодства… Одна говорливая старушка, приобняв писателя, долго пела ему озорные частушки.
В знак признательности и душевного расположения Онегов дарил старикам свои книги.
После хлебосольных бесед мы отправлялись в дальнейший путь. И, к моему удивлению, Онегов через каждые пять минут то переспрашивал меня фамилии сельчан и детали услышанных историй, стараясь отложить их в памяти, то повторял слова бодрых частушек. Его глаза светились искренним радостным светом, а с лица долго не сходила довольная улыбка.