Лесная герцогиня - стр. 55
Эмме почтительно предложили место поближе к алтарю. Вокруг раздался глухой гул, перешептывание. Люди глядели на нее с любопытством, едва не указывали пальцами. Она старалась не обращать на это внимания. Смотрела на настоятеля Седулия, который стоял возле престола и читал стихи Библии.
Седулий был человеком немолодым, но статным, даже благородным и красивым. Его сразу можно было выделить из всех окружающих, таким одухотворенным выглядело его умное лицо. И хотя резкие морщины избороздили его щеки, можно было видеть, что он непростой породы. Тонзуру он не брил, и длинные волосы, когда-то огненно-рыжие, а сейчас – светлые, почти розоватые от седины, были расчесаны на прямой пробор и ниспадали до плеч. И вместе с тем в выражении его лица читалась заметная суровость, даже жесткость. Но, видимо, именно такой человек нужен был, чтобы укротить диких жителей лесных долин, заставить их поклоняться Богу… и себе.
Держался он величественно.
– А теперь я поведаю вам, дети мои, как появился первый человек, – откладывая книгу, торжественно изрек Седулий.
– Святой отец, – раздался голос с мужской половины. – Лучше расскажите, как появился третий человек.
Все засмеялись, Эмма тоже. Увидела, что дерзкий выкрик принадлежал Тьерри. Заметив, что она смотрит на него, юноша ей весело подмигнул.
– Третьего звали Каин, – спокойно произнес аббат. – И если ты не забыл, Тьерри, он плохо закончил.
– Но уж лучше, чем Авель, – отозвался тот.
Седулий спокойно подождал, пока утихнет веселье, и продолжил. Под конец он благословил паству ребром ладони, и Эмма увидела, что у него недостает двух пальцев на руке. Видимо, этот священнослужитель многое перенес, прежде чем нашел успокоение в глуши Арденн.
Об этом ей поведал сам настоятель, когда они разговаривали после мессы в его келье.
Отец Седулий пришел не сразу, и Эмма какое-то время ожидала его, приоткрыв узенькое одностворчатое окошко и разглядывая селение в долине аббатства. Оно было куда больше, чем Белый Колодец: среди маленьких хижин возвышались и дома в два этажа, вернее, с высокими мансардами под покатыми крышами, что нависали над крыльцом. В конце долины виднелась мельница с массивным водяным колесом; склоны, более пологие, чем в Белом Колодце, были расчищены от леса и устроены под пашни, где то там, то здесь темнели стога сена, покрытые корой, прижатой жердями. Ограды вокруг селения не было в отличие от самого аббатства, которое окружал двойной частокол из заостренных бревен. Но сами постройки в святом Губерте были из камня и производили внушающее впечатление.
Аббат явно рдел за всю обитель, здесь чувствовались заботливая хозяйская рука и достаток. А еще желание все украсить: деревянная резьба колонн галерей поражала своей почти кружевной изысканностью, резьбой были отделаны и оконные наличники, а массивный вход в саму крипту украшен узорчатыми деревянными архивольтами и встроенными по бокам гладко отесанными колоннами.
Эмма невольно восхитилась мастерством резчика, сумевшего придать неуклюжим каменным постройкам такое изысканное завершение, облагородившее облик сурового монастыря. Но Эмма также подумала, что собственного хозяйства лесной обители вряд ли бы хватило, чтобы поставить все на столь широкую ногу. Все дело было в руднике. Эврар был неграмотен, он говорил о хороших доходах, но, видимо, полностью и не представлял всей стоимости рудника, а довольствовался лишь взиманием арендной платы. Но аббат… Эмма вдруг отметила, что, подняв в глухой чащобе такое мощное аббатство, Седулий мало позаботился о личных выгодах. Об этом можно было судить по почти убогому помещению, какое он уготовил для себя. Маленькая, каменной кладки горница-келья была холодной, а жесткое ложе у стены свидетельствовало о почти аскетической нечувствительности ее владельца.