Лес видений - стр. 42
В голосе Злобы слышалась паника. Немилино же сердце было безжалостно, она почти наслаждалась ситуацией и уже бежала дальше, думая лишь об одном: разделаться бы со своей бедой, с обузой! А ночью она тихонько вернётся в дом и как-нибудь да объяснит своё поведение.
Последнюю неделю Немила никак не могла отделаться от страха, что другие бабы в деревне, более опытные во всяких взрослых вопросах, те, которых она намеренно избегала – они точно раскроют её положение, и тогда скандала не избежать, а за скандалом последует изгнание, и тогда она точно больше не увидит батюшку, который откажется от непутёвой дочери.
Ужас, вновь нахлынувший на Немилу от этих мыслей, бешено гнал её по заснеженным полям. Туда, куда садится солнце… Она точно знала, куда держать направление, наизусть выучила каждый кустик, каждый холмик в округе, поэтому спокойно могла бы дойти до леса и вернуться хоть в кромешной тьме и с завязанными глазами, лишь бы только ноги не увязали и не проваливались в гадкий рыхлый снег, затрудняя передвижение…
Уйдя достаточно далеко, она начала оглядываться и бдительно высматривать, не мелькнёт ли где смолистый светоч, и прислушиваться, не примешиваются ли к песне вьюги человеческие голоса. Иными словами – не успели ли заметить её отлучки?
Несколько раз вьюге-шутнице удалось посеять в душе у Немилы тревогу своим совершенным подражанием Злобиному голосу: «Немила-а, Немила-а».
Но вот показалась опушка. На лапти налип мокрый снег, онучи намокли и неприятно холодили ноги начиная от кончиков пальцев и почти до середины икр, но в остальном Немиле было не холодно, а наоборот, жарко. Оттого что она почти всю дорогу сбивалась с шага на бег, увязала в сугробах и ни разу не позволила себе остановиться, сделать передышку, кожа под тулупом покрылась горячей испариной. Шея, грудь, подмышки и спина были скользкие от пота, и пот постепенно впитывался в нижнюю рубаху. Лицо тоже было мокрым. От смеси из снега и пота влажными были даже веки, из-за чего моргалось с трудом и приходилось часто отирать глаза.
Обернёшься вокруг своей оси три раза.
Три раза по три постучишь по ближайшему дубу.
Три раза позовёшь богинку.
Найти в зимних сумерках среди множества похожих друг на друга голых деревьев дуб – задачка непростая, но Немила прожила на этой равнине с единственным взгорком, широкой речкой, обширными плодородными полями и лесом в половину горизонта всю свою жизнь, и пусть она не знала всех деревьев наперечёт, но точно помнила, что где-то здесь, рядом, стоит дуб, ствол которого примерно на уровне пояса раздваивается, чтобы продолжить расти в разные стороны.
В её недалёком детстве девочки и мальчики любили качаться на его ветвях, приговаривая «одна сторонка для мальчишек, а другая – для девчонок». Благодаря снегу тень, укутывающая день, приобрела лилово-голубой оттенок. Сквозь кроны раскидистых деревьев снег почти не проникал, но несмотря на это ветер уже успел намести сугробов под ноги лесным великанам, оттого идти вдоль кромки леса было ненамного легче, чем по открытой местности.
И всё же Немила без особого труда нашла тот самый раздвоенный дуб. Она встала прямо напротив того места, где два ствола расходились в разные стороны, обернулась вокруг своей оси три раза («А в какую сторону – правую или левую? А! Без разницы! Пусть будет левая!»), постучала ровно так, как учила Мокша…