Лес видений - стр. 30
Нитки нашлись довольно быстро. Грубые и волокнистые, по качеству они и рядом не стояли с теми, которые были использованы на пошив царского наряда, но кто сказал, что они не сгодятся заделать дыру в ткани за неимением лучшего?
Однако Немила радовалась своей находке недолго, ведь подушечку с иголками оказалось найти гораздо сложнее. Весь сундук пришлось перерыть сверху донизу, но тщетно. Не было подушечки ни в мешочке с бусинами, ни среди требующей переделки одежды, к которой давным-давно никто не притрагивался, и оттого она приобрела затхлый запах. Вот что значит не прикасаться к шитью неделями, а то и месяцами!
Пока Немила, беззвучно ругаясь, переворачивала сундук, царевич сидел на лавке. Он застыл в одной позе, немного сгорбивши спину, и исподлобья стрелял глазами по сторонам со скучающим видом.
Он уже успел расстегнуть застёжки на кафтане, а поддетая под низ рубаха была под стать остальным предметам одежды: тоненькая, пошита из белоснежной гладкой ткани, она после всех скитаний выглядела на удивление новой.
– Где же вы, иголочки? Не найти никак, – от злости на саму себя, что не может сделать для Ивана даже такую малость, она готова была расплакаться. Как будто и этого было мало, из-за двери послышались лёгкие шаги.
Царевич в облике лягушки затаился под лавкой. Немила ловко сорвала с себя колечко, швырнула его в чемоданчик и повернулась к двери ровно тогда, когда Нелюбино лицо с впалыми скулами появилось в дверном проёме.
– Нелюбушка! – бросилась она к сестре, пряча руку с кольцом за спиной. – Как я рада, что ты зашла! Не одолжишь иголочку?
– Что же такого ты в поздний час шить собралась? – поинтересовалась Нелюба. Её маленькие глазки по привычке обшаривали комнату, пока не остановились на свече. – Так-так-так, это не похоже на тот огарок, что тебе выдала Злоба. Не бойся, я ничего ей не расскажу.
– Ты на что намекаешь? – вскинулась Немила и обиженно надула губы. Если уж Нелюба сказала, что ничего не расскажет, то как пить дать, завтра же с самого утра побежит разбалтывать! Но пока сестрица не ушла, позарез надо было выпросить иголочку, а то негоже суженого завтрашним утром в неподобающем виде сёстрам представлять. Надо же, чтобы они хорошенько обзавидовались.
– Я хочу тебе признаться… – Немила припомнила увиденный на дне сундука кусок холщовый ткани. – Мне захотелось сшить себе новый передник для дел хозяйственных, а днём времени не было. Вот и взяла я одну свечу, чтобы при её свете хотя бы наметить будущую работу, да совсем из головы вылетело, что игл-то у меня нет.
Нелюба задумалась.
– Я как раз нашла у Злобы несколько штучек. Хорошо, выделю тебе одну. Но учти, вернёшь в целости и сохранности, каждая из них на вес золота.
Передник Немила, конечно, шить не планировала. А что Нелюба обнаружила подворовывания свечек – так не беда! Завтра откроется вся – вообще вся – правда, весь свет узнает, что Немила и царевич помолвлены, и тогда дела никому не будет до каких-то несчастных свечек!
Пока Нелюба ходила в свою комнату, Немила наклонилась под лавку и погрозила пальцем лягушонку: «Сиди там, не высовывайся!»
Вот у Немилы в руках оказалась долгожданная иголочка. Лягушонок не издал ни звука, пока за Нелюбой не закрылась дверь, а когда вылез, то тихо квакнул – то ли хотел что-то сказать, то ли лягушачья природа того требовала – после чего подпрыгнул на месте, и не успели лягушачьи лапки приземлиться после прыжка на пол, как комната снова наполнилась золотым сиянием.