Лепестки Мугунхва - стр. 4
– Разве у тебя мало «своих ушей»? – Королева помахивала веером, проницательно глядя на брата.
– О! Этот Гвансик не так прост. Последнего нашего шпиона, посланного за ним, нашли мёртвым за столом в таверне. Поперхнулся фазаньей косточкой. Наш врач не нашёл никаких следов.
– Ну, может, он и на самом деле просто поперхнулся?
– Только не этот. Этот был очень хорош. Он пришёл к нам два года назад из земель Мохэ[6] и до сих пор только радовал своими талантами. Он не мог вот так просто взять и подавиться костями!
– Гвансик, Гвансик… Ему лет под сорок? Вечно улыбается так издевательски, да? Он, кажется, из проминской партии?
– Да он у них самый главный и есть. Ты думаешь, кто там всем заправляет? Министр Ко? Как бы не так! Министр у них только парадное лицо – большой учёный, из порядочной семьи и всё такое… А настоящий главарь – этот самый Гвансик! А теперь ещё это письмо…
Запрокинув голову, Баатарган с безнадёжной усталостью зевнул.
– Знаешь, сестрёнка? Что – то мне кажется, совсем всё плохо. Если они притащат сюда этот камень…
– Ты что, дурачок, правда веришь в эти сказки?
– Да нет, конечно! Но эти идиоты – корейцы! Они сейчас как мешок с порохом. Поднеси огонь и… А этот камень как раз…
Баатарган вскочил на ноги.
– Вот это – настоящая угроза! Не то что твои слухи – мухи. Надо что – то делать!
– Надо перехватить этот камень по дороге. Только гарнизон наш трогать нельзя. Здесь сейчас и так как на раскалённой жаровне. Придётся посылать гонца на север. Вот только к кому? Отец слишком далеко.
– К Алтангэрэлу![7] Он ближе всех. Только ты сама напиши. Может быть, он до сих пор тебя любит, а? Баатарган, увидев, как сестра залилась краской, легонько толкнул её в бок и захохотал.
– Дурак! Что ты болтаешь?! Ты забыл, кто я?!
– Ну, если ты не хочешь, я прикажу своему писарю. И про… – Нет! – Чулуунцэцэг, сама удивляясь своему смущению, тихо вздохнула. – Я сама напишу. Готовь гонца!
– Хорошо! Слушаюсь и уже иду!
Баатарган, передразнивая корейский этикет, чинно поклонился и пошёл прочь. Уже на приличном расстоянии остановился и обернулся, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
– А как ты подпишешься под письмом? «Королева Сокхва» или «твоя любимая Чулуунцэцэг»?
Молодая королева схватила с земли камень и запустила его в брата. Но тот с хохотом уже мчался по дорожке, ведущей во дворец.
ГЛАВА 2
Стрела была ровная и гладкая. Слишком ровная и слишком гладкая. С некоторым удивлением глядя на неё, Мэнхо[8] задумчиво провёл пальцами по тонкому отполированному древку. Затем, откинув край тёмно – красного плаща, скреплённого на плече массивной позолоченной пряжкой в виде головы тигра, просунул ладонь под левую руку и ощупал кожаную броню на боку, откуда только что выдернул стрелу. Наклёпанные железные пластины, по которым скользнул острозаточенный наконечник, и оступившийся конь, дёрнувший хозяина в сторону в тот момент, когда со скалы к нему неслась лёгкая и быстрая смерть. Всё это по счастливой случайности отодвинуло ещё на какое‑то время неизбежную встречу с душами предков. Хотя, по правде сказать, народ, к которому принадлежал Мэнхо, никогда не верил в случайности.
Стоя у кромки воды небольшой, но бурной речушки, он в задумчивости наблюдал, как начавшие опадать красные кленовые листочки, кружась, проносятся по воде. Некоторые из них заплывали в маленькие заводи, сбиваясь в кучки. Другие налипали на торчавшие камни. А какие‑то проносились мимо.