Лемминг Белого Склона - стр. 13
Но ради улыбки Хельги Красавицы он был готов жевать и не такое дерьмо.
Отец был в ярости, когда узнал. Альвар сам всё ему рассказал, сразу по возвращении из Гримхёрга, в надежде на добрый совет, но Свалльвинд конунг разбил надежду, грубо и безжалостно, как молот разбивает причудливый витраж, казавшийся вечным. Он не кричал, не топал ногами, не брызгал слюной во все стороны, он просто говорил, ровно и негромко, лишь побледнел сильнее обычного, так что давний шрам, память о последней войне, рассёк лицо багровой бороздой. Он ронял слова, а в сердце Альвара звенели, осыпаясь, цветные осколки. Застилая глаза серой свинцовой пылью.
– Ты, молокосос, даже и думать не смей про эту свою Хильду или как её там. Понял? Я не собираюсь потакать твоим прихотям, тем более – столь противоестественным. Какой прок нашему роду от этих северян? А законовед мне надобен. Потому ты женишься на дочери Фьялара Финнунга, и не позднее следующей весны.
– Думается мне, – сказал Альвар, – земля горит у тебя под ногами, когда ты так стремишься заполучить этого знатока законов в друзья.
– Спроси при случае Исвальда, – бросил король утомлённо, сел на престол и склонил голову.
– Ты, отец, несправедлив ко мне, – ровным голосом, безо всякой обиды, заметил Альвар, – ты до сих пор считаешь меня босоногим сорванцом, у которого в голове чайки нагадили. Между тем от меня могло быть и побольше толку. Коли бы я больше знал…
Свалльвинд поднял глаза – серые, выцветшие, тусклые. Очень холодные. Словно скала над морем. Альвар только теперь заметил, как отец утомлён, угнетён сводом неба рода Фьёрсунгов, лежащим на его плечах. И как знать, кто может подставить ему плечо на смену.
Скрипнула дверь. В зал совещаний вошёл, опираясь на красивый резной посох, статный бородатый муж, ещё не старый, но уже не юнец. Заметив короля, поклонился. Кивнул Альвару:
– Привет, братишка.
– Привет, Исвальд.
– Прикупили в Форналанде старого красного вина, – похвастал Исвальд, снял с пояса мех, наполнил кубок и протянул отцу, – вынеси суждение, кольцедаритель!
– Нет нужды, – ответил Свалльвинд, принимая чарку, – нечего праздновать.
– Тебе полезно для сердца, – сказал Исвальд, – а что тучи клубятся над Хрингхольмом, так это не первый раз, и, уж пожалуй, не последний.
– Просвети младшего, – указал король на удивлённого Альвара и пригубил, – скёлль! Недурно.
– Хэ, да ты ничего не слышал, пока торчал у Тунда? – усмехнулся Исвальд. – Народ на Северном Склоне не желает повиноваться и платить дань. Ими нынче правит Балин сын Фундина из рода Балина Первого, сына Ойна Праотца. Он отыскал какую-то ведьму, известную как Крака-вёльва, и вот эта самая Крака накаркала такого, что теперь не лопатами разгребать, а секирами…
При этих словах дёрнулось лицо у конунга, и он едва не выронил чашу. Но смолчал.
– Короче говоря, она объявила, что род Балина Первого старше рода Фьёрса Золотого, – продолжал Исвальд, – и потому должен править. Понимаешь, братишка? Править здесь, в Сольфхейме, вместо нас, и держать всё королевство, всю Сольфарики. Чтобы на престоле Гульдскьяльв сидел не наш отец, не я и не ты, а Балин Фундинсон и его отродья! Вот к чему всё идёт.
– Погоди-ка, – покачал головой Альвар, которому слова старшего брата представлялись увлекательной игрой в тэфли