Лексика русской разведки. История разведки в терминах - стр. 76
>402.
В начале XVIII в. вместе с термином шпион появляются многочисленные его вариации шпег, шпик, шпиг, спег уже, по большей части, с отрицательной коннотацией. «Ведомость здесь есть, что едет к Москве купеческим образом грек, имянем Костянтин Иванов, житель из села Нового, – писал 12 сентября 1704 г. в Посольский приказ из Нарвы «из походу чрез почту» канцлер Федор Алексеевич Головин, – но не для купечества, [а] ради всяких проведываний, яко шпег»>403. Возможно, варианты шпег, шпик, шпиг, спег применялись к именованию неприятельских разведчиков, а слово шпион пока оставалось нейтральным.
Судьба шпика (шпега) была незавидна, особенно в военное время. Командир драгунского полка полковник Боур (Баур Родион Христианович), сын лифляндского крестьянина, состоявший на русской службе, докладывал Петру I о поимке шпика: «А октября 14-го дня достал я шпика, и тот шпик пытан дважды; и что говорил роспросные речи, послал к тебе, государю, а его хочу обвесить по Ри[ж]ской дороге, по ту сторону замка»>404.
Семантическое наполнение слов шпик, шпег все чаще приобретало отрицательную окраску. Так, 17 декабря 1705 г. А. Д. Меншиков, руководивший боевыми действиями против шведов в Литве, сообщал «из Гродни» [Городень, с конца XVIII в. – Гродно] Петру I: «Господин капитан… При сем доношу: вчерашняго дня намерился было я ехать к Рену [Ренне Карл Эвальд, из остзейских дворян; на русской службе с 1702 г.; генерал-майор; возглавил первое русское «драгунское генеральство» из 6 драгунских полков], и как чрез реку… стали переправливатца, тотчас прибыл сюда прусской посланник, для которого принужден я до сего дня здесь умедлить… Помянутой господин посланник, по-видимому, знатно [ясно, очевидно], что ни с чем приехал; которому, по моему предложению, хотя к Москве ехать и не хотелось, однако ж я по возможности к тому ево принудил (понеже сам, ваша милость, изволишь ведать, что здесь шпигам весма быть не надлежит)»>405. Видимо, в целях конспирации А. Д. Меншиков именует русского царя «господин капитан».
А для литовского гетмана слово спег оставалось нейтральным по стилистической окраске – он так называет своих осведомителей. «А ныне краткое чиню доношение, что пошедчи з господином генералом Боуром на Ковно в намерении на неприятеля ударить, которой от Жолудки до Алыки роз<по>ложился, – писал русскому царю 11 марта 1706 г. великий гетман литовский Михаил Серваций Вишневецкий, – но в Ковне чрез спегов моих получил ведомость, что с 5 000 шведов со всеми поляками, которых около 100 хоронгвей, в Вил<ь>ню пошли»>406.
23 апреля 1715 г. вступил в действие «Артикул воинский с кратким толкованием»>407, представлявший собой первую попытку систематизации российских уголовно-правовых норм. В «Артикуле» слова лазутчик и шпион рассматриваются как синонимы, имеющие отрицательный семантический оттенок. Так, в главе «О измене и переписке с неприятелем» встречаем: «Никто из пленных да не дерзает письма свои сам запечатывать и тайным образом оныя пересылать… Ежели пленной против сего поступит… он подобно шпиону почитается или лазутчику, посланному от неприятеля, дабы о состоянии неприятельском уведомится, которые по воинскому резону и обыкновению повешены бывают»>408. Здесь к термину лазутчик пришлось добавить пояснение «посланный от неприятеля», а шпион уже понимается однозначно: это враг. Буквально слово в слово этот текст был повторен в 16-й главе «Устава воинского» 1716 г. «О измене и переписке с неприятелем