Лекции по искусству. Книга 5 - стр. 13

А поговорим мы сегодня о Страшном Суде или Апокалипсисе. А сводится это к такому феноменальному явлению, как календарь или к такой удивительной вещи, как время. Античность не имела представления о времени. Греция жила в циклическом времени, только у них время не развивалось, оно воспроизводилось Олимпиадой, проходившей раз в четыре года. И, несмотря на то, что Цезарь создал современный календарь, которым мы могли бы пользоваться, но мы используем другой – уточненный папой Григорием VII, поэтому он называется григорианским. А могли бы пользоваться линейным юлианским календарем, потому что Цезарь установил мировое время. Он создал общеимперское время, так как существовала большая Империя. Конечно, он был гением, но по настоящему сознание времени создано христианством. Оно соткано христианской идеей «Миротворения и конца света». И между этими двумя точками существует рождение и смерть.

Папа Григорий VII

Как происходит рождение мира мы знаем по библейской теме «Миротворение Творцом» и, наконец, в финале этого миротворения мы видим сотворение тварного мира, а также человека и появление, скажем, человека, как некой высшей точкой развивающегося интеллектуального сообщества. Живущего не только инстинктом, а живущего в духовном и разумном миру. Это называется воля под управлением разума. И вот такие понятия, как «Начало мира» и «Конец света» есть финал понятия христианского или, если быть точнее – религиозного. Именно христианство вводит понятие, которое называется «трагедия рождения и трагедия смерти». Существует только одна вещь, которая абсолютно предопределена – это конец и мы все смертны. Другое дело, что один смертен в 50 лет, а второй смертен в 150. Это есть понятие и даже древние люди, которые жили еще до христианства это понимали. Как сказал Сократ: «Жизнь философа есть упражнение в смерти». Это высказывание имеет очень интересный комментарий: «ваша жизнь должна быть оптимистически успешной и жить вы должны так, чтобы быть готовым к ответу каждую минуту». Каждый день может быть последним и вы должны быть готовы к этому. Вам может быть еще очень далеко до этого момента, но жизнь философа активна, оптимистична и созидательна. Вы должны выстраивать себя, как личность. И если вы спросите меня: «Готовы ли вы?», то я отвечу: «Нет». Я не философ и я не готова. Уверена, что философы готовы, а я не под каким видом, в силу того, что я категорически и навсегда не готова, поэтому слова Сократа мне не близки. Почему я должна обсуждать неизвестный мне предмет? Я всегда говорю: «Нас погубит невежество».

Конец света произошел давно, поэтому мы давно перешагнули этот рубеж. В христианстве, особенно в то время, когда складывалась настоящая идея христианства, воплощенная в образы, книга, до определенного времени, была не так широко распространена. Никто не сидел в группе или порознь и не читал, но понимали, что сознание единого поля, сознание единой культуры, единой культурной ценности, единой традиции тоже является просвещением. И оно создавалось через сакральную – религиозную ценность.

Это очень серьезная вещь, потому что церковь – это модель, это универсальное представление о людях. И именно в восточно-христианской традиции, Византийской, где идеальной страной Средневековья является Россия, сложился художественно-изобразительный текст, который существует до сих пор. А православная церковь, что очень важно, не меняет своего текста, своего языка, свои идеи и поэтому этот текст однозначно, мощно и отчетливо заявлен моделью восточно-христианского или греческого, или православного храма.