Лёха - стр. 49
– Это вы, значица, как раз ее и нарисовали? – спросил Петров.
– Ну да, старшой рисовал: он умеет, а я видел, как антилопа гну выглядит, советовал и поправлял. В журнале «Вокруг света» было, – не без гордости признался младший лейтенант, а Спесивцев хмыкнул в усы.
– Да и воевать как-никак надо – война все-таки. А то так и проколобродим по лесам до конца войны. Не дело, – сказал он.
– Мы тоже не в деревне на печи лежим, – пробурчал Петров.
– Да ладно, не сепети, – хмуро сказал Логинов, доставая из танка тускло-серый металлический ящичек. Продолговатый, небольшой, но тяжелый. – Бери – и помни нашу доброту, – проворчал мамлей, передавая ящик Петрову.
– Спасибо! – довольно искренне ответил тот.
– Ты спасиба не говори, давай харчи доставай, – отрезал мрачный младший лейтенант, поворачиваясь к сослуживцу токаря.
Семенов беспрекословно взялся за сидор, стал выкладывать на брезентовую скатерть-самобранку харчи. Сначала поделил было пополам, но Спесивцев выразительно поцокал языком и потряс, наклонившись, ящик с консервами. Тогда, вздохнув, Семенов добавил огурцов, лука и потом все же достал и отчекрыжил кусок сала.
– Вас всего двое, а нас все-таки больше, – пояснил он свою скупость.
– Ладно, куркуль. Забирай консервы.
И старший сержант в свою очередь накидал из глухо брякавших друг об друга банок небольшую кучку. В общем, получилось вполне равноценно. Жанаев тем временем специальным ключом вскрыл другую консервную жестянку – не с крабами, а с патронами, и стал вынимать оттуда картонные пачки. Петров тут же стал сдирать упаковки и раскладывать сияющие, словно золотые, патроны по пустым подсумкам. Семенов, укладывая консервные баночки в мешок, усмехнулся, глядя, как Леха цапнул удивленно пачку с патронами и зачарованно стал перебирать сверкающие блестящие патрончики. То, что не поместилось в подсумки, загрузил себе в сидор Жанаев.
Танкисты держали форс, больше не предлагали остаться. А младший лейтенант не стал этого приказывать. Руки, впрочем, пожали и на прощанье пожелали удачи. Семенов все же вручил Логинову шлемофон, бормотнув: «За учебу…» На том и разошлись: пехотинцы гуськом двинули дальше в лес, танкисты остались стоять рядом с маленьким и таким несерьезным танком, носящим нелепое имя «Дочь Антилопы».
А на душе у Семенова опять было тяжело. Только порадовался, что вышли к своим, – и вот, пожалуйста, обломились. Только подумал, глядя на танкистский парадный мундир, что наконец-то нашел командира и может сплавить с глаз долой этого самого потомка, – ан командир оказался настолько несерьезным, что и тут облом. Да еще очень настораживала пальба, которая несколько раз вспыхивала – хоть вроде и далеко, а все-таки в пределах слышимости. Это было очень плохо – выстрелы слышны за три-пять километров. Значит, кроме своих тут же неподалеку и германцы шляются. Нет, конечно, на звук влияет многое – и погода, и природа, и даже время года, но все-таки в среднем – где-то так выходит. Зимой слышнее, в лесу – глуше, но сухая погода звук дает дальше, а вот дождь – наоборот, глушит. Пока Семенов повел своих в том направлении, где пальбы точно не было, хотя это получалось и не совсем строго на восток. Но лезть туда, где работает автоматическое оружие, не хотелось. Хорошо еще патронов добыли, с патронами жить веселее и даже где-то по большому счету приятнее.