Легкое дыхание лжи - стр. 7
Роману пришлось вдохнуть-выдохнуть, прежде чем он сумел сосредоточиться и перевести бинокль на лист бумаги, который держала в руках незнакомка.
На нем красным фломастером, крупными печатными буквами было написано: Я МИЛА. МЕНЯ ПОХИТИЛИ И ДЕРЖАТ ВЗАПЕРТИ!!! ПОМОГИ МНЕ!!!
Ну что ж, так он и думал. А что, собственно, еще думать, когда девушка боится, что ее услышат?
У нее бинокля не имелось, – иначе б она принесла его к окну. Да и откуда, если ее держат взаперти… Роман вспомнил детский язык жестов – когда с помощью пальцев и рта, служившего вспомогательным элементом в некоторых буквах, составлялись слова – и показал ей: «Я РОМАН. КТО ТЕБЯ ПОХИТИЛ?»
Мила вглядывалась в его жесты, пару раз знаками просила повторить – то ли не очень хорошо понимала этот язык, то ли не слишком внятно видела – и наконец кивнула. Она отошла от окна, но не закрыла его и вскоре вернулась с новым листком: «ОДНА СВОЛОЧЬ. НАЛОЖНИЦЕЙ ХОЧЕТ МЕНЯ СДЕЛАТЬ».
– КАК? – спросил Роман и тут же понял, что вопрос его будет неверно истолкован. Потому поспешил, делая новые знаки. – КАК Я МОГУ ПОМОЧЬ?
Мила снова отошла от окна – Роман ждал. Он знал, что она пишет ответ.
– ПОМОЧЬ СБЕЖАТЬ ОТСЮДА, – выставила Мила в окошко новый лист.
У Романа не было листов формата А4 – у него были только общие тетради. А на тетрадной странице крупно не напишешь… Подумав, он сделал знак Миле – мол, подожди – и принялся писать большими буквами, жирно штрихуя их элементы ручкой – фломастера у него не имелось.
– ТАК, – выставил Роман первый листок, – НЕЛЬЗЯ, – выставил он второй, – ОБЩАТЬСЯ, – показал ей третий. – ПОЗВОНИ МНЕ.
На последнем листке был его номер.
Мила качала головой. Потом написала: Я НЕ МОГУ ПРОЧИТАТЬ ТЕКСТ, СЛИШКОМ ДАЛЕКО.
Роман достал свой мобильный, покачал им в воздухе. Мила развела руками: У МЕНЯ НЕТ.
Он подумал еще чуть-чуть и показал ей знаками: ЗАВТРА.
Нерв. Это то, благодаря чему ты чувствуешь боль – или удовлетворение. Чувствуешь, что живешь. Может, это неточно в медицинском смысле, но Роману слово казалось подходящим для измерения отношений: в одних был нерв, в других нет.
В общем-то, по большому счету, до сих пор его не было. Он вроде бы влюблялся, ухаживал, надеялся, что отношения с девушкой продлятся… Но в них не было нерва. Сходясь, он не чувствовал полноты счастья; расставаясь, он не чувствовал боли.
И вот сейчас впервые он ощутил этот нерв, напряженный до предела. Оголенный, почти болезненный: спасти Милу!
Возможно, его странное детство, несчастливое и трудное, приучило его к экстремальным ощущениям? На фоне которых нормальные человеческие отношения казались пресными? Так альпинист не может жить без гор – без опасных гор, где нечем дышать, где за каждым выступом скалы подстерегает смерть?
Возможно.
Но именно сейчас Роман дышал полной грудью и каждой клеткой тела ощущал жизнь.
Он быстро собрался и завел машину: в деревенском магазине листов для принтера не продавали, фломастеров тоже – придется за ними ехать в ближайший город.
Хотя это, конечно, все равно не общение. У Милы нет бинокля – придется писать по одной огромной букве на листе. На каждое слово уйдет несколько минут, на предложение – с десяток. А потом она пойдет писать ему ответ… Таким способом они сумеют обменяться лишь парой предложений в час!