Легко (сборник) - стр. 15
– Знал, конечно, – лгу я.
– Неужели не знал? – она подползает ко мне, прижимается, закидывает на меня горячую ногу и трется, трется о мое бесчувственное тело, проваливающееся в небытие.
– Да нет. Конечно, знал! – восклицаю я.
– А я не знала, – грустно говорит Дина.
– Куда… ты пропала? – спрашиваю я. – Я искал тебя.
– Никуда, – отвечает Дина. – В больницу. Нервный срыв у меня был. К тому же, мы квартиру успели разменять. Он даже умудрился продать ту, которая как бы отходила к нему. Но я на него не в обиде. Теперь. Пишет. Звонит. Деньги присылает. Помогает, да я и сама не бедствую. Петька прошлое лето у него гостил. Осенью поедет к отцу. Учиться будет там.
– Процветает?
– Процветает, – говорит Дина, – только это на нашем уровне. На их уровне нормально. Хотя теперь и здесь десятки тысяч слаще живут. Но там спокойней. Вкалывает день и ночь.
– А Рита?
– И она вкалывает. Дает уроки музыки. Играет на каких-то местных сборищах. Ты представляешь, они даже в иудаизм перешли. Кстати, знаешь? Теперь Ритка мою фамилию носит. Звонила. Я, говорит, теперь тебе как сводная сестра.
– Обо мне ничего не хотела узнать? – спрашиваю я.
– Ничего, – отвечает Дина. – У нее уже двое детей от Кирилла. Две девочки. Кэтти и Саманта. Обе американки. Да они и сами уже американцы.
Дина смотрит на меня. Смотрит с нежностью, но жестко. Держит меня взглядом, чтобы не дать выпасть из гнусной реальности.
– По крайней мере, она жива, – пытаюсь пошутить я.
– Не вполне, – серьезно говорит Дина, – еле выкарабкалась четыре года назад. Рак у нее был. Хорошо, что вовремя диагностировали. Отняли левую грудь.
Я пытаюсь закрыть глаза, но не делаю этого, потому что боюсь потерять контроль над собой. Я смотрю сквозь лицо нахмурившейся Дины и вижу худое мальчишеское тело Ритки, изуродованное страшным шрамом на месте левой груди, и думаю, что я продолжал бы любить ее даже и в том случае, если бы она была вся покрыта такими шрамами.
– Ты все еще любишь ее, – с осуждением говорит Дина. – Это слюнтяйство.
– А ты простила ее? – спрашиваю я.
– Простила, – говорит Дина. – Кирилла не простила. Да и то… Петька ведь.… А ее простила. После всего. К тому же, она женщина. А женщина не властна над собой. Женщина во власти инстинктов. Ее инстинкт не подвел.
– А тебя? – смотрю я в ее глаза.
Дина замолкает, протягивает руку и гладит меня по лицу, высвобождая из-под одеяла маленькую, почти девическую грудь. Я смотрю на нее и чувствую, что кто-то, стоявший до сей поры у меня над душой, вскидывает старинное мушкетное ружье, стреляет в мое прошлое, но попадает в удаленную Риткину грудь. Дина подбирается ко мне снова, ловит губами мои губы и увлекает меня за собой.
– Дина, – повторяю я, стараясь не назвать ее Ритой.
– Не спеши, – отвечает Дина. – Что ты? Торопыга. Медленнее. Вот так. Мы никуда не торопимся…
Утром я диктую ей адрес, называя другую улицу и другой номер дома. Называю номер телефона, меняя местами последние цифры. Она говорит, что была еще два раза замужем, но неудачно. Она хвалит мою повесть, которую случайно удалось напечатать лет десять назад и которая не вызывает теперь у меня ничего, кроме удивления и легкой досады. Я отмечаю, как прекрасно она выглядит, но вижу, что ее прекрасная оболочка – это скорлупа, из которой через шесть-восемь лет вылупится стареющая несчастная женщина. Все. Я ухожу.