Лёгкая дорога - стр. 9
– Пока дышу.
– Я имел в виду, таблетка помогла?
– Вроде, да.
Дождь всё не унимался, вокруг стало совсем темно. Ветер подул холодный, северный, и костёр давно потушило дождём. Они достали колбасу и хлеб, наделали бутербродов, у Петровича в термосе ещё оставалось немного тёплого чая, а Толик вытащил армейскую фляжку с коньяком, так они и поужинали. Хоть Луценко и пресекал в корне разные страшилки, но разговор то и дело возвращался к необычным историям, которые случались или с их знакомыми, или где-то услышанные кем-то или прочитанные. Особенно не унимался Колян:
– Мне мой батя случай один рассказывал. Он тогда ещё до армии с родителями жил в Заречном, возле Белоярской атомной станции. Рядом с ними по соседству один дед жил, старый был уже, но заядлый любитель зимней рыбалки. Так вот, весна уже была, лёд худой был, но деда это никогда не останавливало. Но в тот злополучный раз деду не повезло, и он провалился сквозь лёд, когда к берегу пробирался. В тулупе, валенках, со своим ящиком. Барахтается там, в ледяной воде, и чувствует, что силы уходят, всё, кранты, не выбраться ему. А дед этот фронтовик был, до Берлина дошёл, героический такой дед. Ну и, понятно дело, атеист, тогда ведь все атеистами были. Снаружи. Но мало кто с войны атеистами возвращались, там хочешь – не хочешь, верить начнёшь. И дед этот взмолился. И чувствует, как за обе руки его кто-то на лёд тянет. И руки такие холодные, как ледяные. Смотрит, и не верит своим глазам! Лёд вздыбился перед ним, и руки его приклеились к нему, а льдина та переворачивается в воде и его за собой тащит наверх. Вытянула она его из воды, он на ней так и растянулся. А в это время по дороге на станцию грузовик с досками ехал. Водитель и грузчик увидели его, и побежали к нему на помощь. Доски бросили на лёд, доползли по ним до той льдины, где дед плавал, потом водитель прыгнул в воду и дотолкал льдину с дедом до крепкого льда. Затащили деда на доски, сразу в больницу его повезли. Всё хорошо закончилось, дед тот даже не поболел. Да ещё и бутылёк спирта выпил, пока сестра ему в задницу укол ставила. Подкрепил своё пошатнувшееся здоровье. Весь посёлок долго обсуждал всё это, деда с той поры Берингом все звали. Ну, что скажете, что чудес не бывает? И к льдине чудесным образом приклеился, и машина с досками в то же время шла.
– У тебя, Колян, все истории одинаково заканчиваются. Все на радостях пьют спирт, или водку. – Отреагировал Петрович.
– Нет, не все одинаково. – Ухмыльнулся Толик – У него один раз история закончилась распитием чачи. Да, Колян?
Луценко залез в палатку, достал из рюкзака плащ, переоделся в сухое, вытащил спиннинг, и в одиночестве поплыл на своей лодке, которую он называл «Резиновая жемчужина», за уловом. Остальные не захотели рыбачить под дождём, и расселись в большой палатке. Сначала поиграли в карты, вскипятили на газовой горелке чайник и попили чая, потом Петрович пошёл в свою машину дежурить, а Веня отправился в свою палатку, пожелав всем нескучной ночи. Колян всё не мог никак успокоиться, и вспоминал разные загадочные случаи. Веня, которому надоело слушать его, из своей палатки издал звук грозной иерихонской трубы, вызвав на секунду замешательство в соседней палатке, а потом, выведенный на чистую воду, чистосердечно раскаялся, и в лагере стало тихо. А дождь всё барабанил и барабанил по палаткам, по машинам, по листьям и по воде, и потихоньку всех сморил сон, даже Петровича.