Легионер - стр. 28
Так закончился второй день боевого соприкосновения Касыма и его полка с немецкими оккупантами. Этот день они тоже отстояли.
От сосредоточенности в бою Касым и не заметил, что его ранили. Пуля прошла около плеча в глубину с сантиметр, срезав кожу с мясом. Эта рана относилась к разряду легких, и поэтому ему была оказана только медицинская помощь. Рану обработала санинструктор, молодая девушка Надежда. Пока она занималась Касымом, он успел рассмотреть ее с ног до головы.
– Ты откуда такая красивая нарисовалась на передовой? – поинтересовался он у санинструктора.
– Из Чебоксар, – ответила она, не отвлекаясь от работы.
– Чувашка, что ли? – вопросительно посмотрел он на нее.
– Да, чувашка, – ответила она. – А что?
– Да нет, ничего. Считай, что мы земляки с тобой. То есть землячка ты мне. Я жил рядом с чувашами, учился вместе с ними.
– Вы татарин, наверно. Я слышала, вас зовут Касымом?
– Что есть, то есть. Но когда вижу хороших девушек, могу и евреем побыть.
– Не надо вам быть евреем. Вам и татарином хорошо.
– Ты как на фронт-то попала? Еще сразу на передовую…
– Как войну объявили, я сама и попросилась. Я в медицинском училище училась на последнем курсе.
– Так сразу и взяли? Не дали закончить?
– Сперва не хотели, но когда я уже сильно настояла, то согласились.
– Ну, может, и правильно сделали. Кто-то должен же спасать наши души на фронте.
– О чем это вы?
– Красивые девушки на фронте настроение поднимают. Тут же одни мужики туда-сюда снуют. А тут ты – как говорится, не попробуем, так помечтаем.
– Все. Можете идти, – сказала Надежда, закончив с раной и дав понять, что разговор с ним окончен.
– Ладно, землячка, береги себя, не лезь на рожон, – сказал Касым напоследок, понимая, что много кто к ней лезет с разговорами и намеками, потому как она была единственная девушка в прифронтовой полосе в настоящий день.
Сегодня потерь было больше. Мертвых увезли хоронить, тяжело раненых – в лазарет.
Не только Касым подбивал танки, таких было много. Некоторые даже взрывались вместе с гранатой, оставаясь под танком. Если бы не было такой отваги у солдат, то немец наверняка прошел бы. Иногда жизнь страшнее смерти. Но здесь, на поле боя, этот страх заглушался смелостью.
– Тебя взводный искал, ты где лазишь? – встретил его Николай около окопа.
– Да на перевязку ходил. Зацепило меня малость, даже не заметил. Что ему надо было?
– Сказал, если появишься, найти его.
– А куда он ушел?
– Да вон он, у командирского блиндажа околачивается, – указал в нужную сторону Николай.
– А где Миша? – обнаружив отсутствие Чернова, спросил Касым.
– Да консервы поел просроченные. Вот и прихватило. Сейчас вон бегает без конца до ветру. Ведь сказал я ему: «Не ешь». «Да нет, все нормально будет», – передразнил он Мишу. – Вот нормально и стало.
Смелов Касыма встретил у блиндажа, где разговаривал с командиром роты Михайловым.
– Ты где это так научился по танкам гранаты швырять и не бояться их? – поинтересовался ротный, как только он подошел к ним.
– Так я же, товарищ капитан, в деревне жил. У нас там тракторы были. Мы его на ход ставили, иногда и сами вокруг него бегали, то запрыгивая на крышу, то запрыгивая на капот. А танк ведь тот же самый трактор и есть, просто усовершенствованный.
– Да, силен ты, Мударисов! – восхищаясь его смелостью, сказал ротный. – Так гарцевать вокруг танков не каждый сможет. Живы останемся – тебя обязательно к награде представим. А теперь слушай боевое задание. Как стемнеет, пойдете вперед и восстановите заграждения. Это нужно сделать до утра, пока немец не очухался. Возьмешь весь взвод. Если не хватит, бери людей из других взводов. А, с сегодняшнего дня ты назначаешься замкомвзвода у Смелова.