Легион: Рим должен пасть. Карфаген атакует. Ганнибал Великий - стр. 103

Но сообщение, оглашенное Гнеем Фурием Атилием, оказалось не самым плохим. После удачно проведенных маневров, которыми Гней остался доволен, морпехам снова давалась увольнительная на один вечер в город.

– Должок! – хитро подмигнул Квинт, толкнув Федора в бок. – Нажремся сегодня! Чур, мне большой жетон.

Но самое главное заключалось не в этом. Внезапно Гней заявил, что «курс молодого бойца» закончен. Они теперь не «зелень». За последнее время изрядно накачавшиеся и обветрившиеся новобранцы даже не считались ныне солдатами из категории milites. С этого дня они носили гордое звание armatura, а это означало, что настоящий бой уже не за горами.

Квинт не соврал. На радостях он нажрался как свинья и… В общем, несколько раз клянчил у Федора денег на самый большой жетон и отрабатывал его по полной программе. Его ублажали по очереди, кажется, все красотки местного борделя. И ясноокая Флавия, и крутобедрая Камилла, и пышная Лициния, в которой низкорослый Квинт просто купался. И, само собой, крепкозадая Идилла – любимая женщина жилистого легионера. Короче, хозяин вертепа Манилий остался доволен. По милости Квинта, он неплохо подзаработал за одну ночь исключительно на сексуальных услугах, поскольку съели и выпили они в этот раз не очень много. Квинту некогда было, а его друг не испытывал желания нажираться.

Федор, отдыхавший умеренно – он арендовал на всю ночь стройную Фульвию, – только диву давался аппетитам своего собрата по оружию. Тот вел себя так, словно видел женщин последний раз в жизни, а потому вытворял с ними такое, отчего они стонали на весь бордель. Ночью к ним даже зашел расположившийся в соседней комнате декурион[59], поинтересовался, что за шум. Квинт, которому обломали все удовольствие в самом начале – он не успел отработать пятый жетон, едва не полез с ним в драку. И дело вполне могло кончиться хреново, но Федор, выскочивший на площадку перед дверью, в последний момент успел оттащить друга. Да и декурион оказался нормальным мужиком, расслабился уже и не стал лезть в бутылку, хотя мог бы.

Федор не спросил его имени, но по рангу тот просто не мог быть бедным и наверняка оброс связями среди командования легиона. И если бы захотел, то обоим рядовым корячился бы скорый триндец. Этот конник наверняка якшался и с Гнеем, и даже, скорее всего, с самим Марком Памплонием. Бордель-то, как выяснилось, был не из дешевых. В первый раз Квинт зашел сюда, чтобы похвастаться перед другом уровнем заведения. Даже последних денег не пожалел. А, обрадовавшись, что теперь обещал заплатить сам друг, затащил его сюда и во второй раз. Хотя морпехи могли бы легко отдохнуть где-нибудь и в три раза дешевле.

Но Федор не обижался. Комплексы вырвавшегося на свободу крестьянина, любившего отдыхать за чужой счет, ему не претили. В конце концов, если бы не Квинт, он внедрялся бы в местную жизнь гораздо дольше. Да и сам Чайка не брезговал выпить на халяву, если угощали. Кто же откажется от халявы? Хотя в глубине души он предпочитал пить на свои, чтобы не оставаться в долгу. Федор вообще не любил ни долгов, ни кредитов. Так уж был устроен. Долг – это рабство. Особенно в той жизни, куда он чудом попал.

Впрочем, расслабиться бывший сержант, а ныне рядовой морпех в категории armatura, все же успел. В перерывах между заходами, слушая стоны из-за стенки, даже поговорил с Фульвией по душам. Оказалось, что девчонке восемнадцать лет и ее продал сюда родной отец.