Легион: Прыжок льва. Испанский поход. Смертельный удар - стр. 75

Лицо Ларина просветлело: выпить адмирал любил.

– Пировать будем три дня подряд, – развил свою идею Иллур, – а потом ты вернешься на берега Истра и построишь там мощный лагерь, от которого до моей ставки и границы с македонцами будет равное количество дней пути.

Леха, уже предвкушавший веселье, вновь напрягся. Кровный брат, как бы невзначай, уже диктовал ему план новой военной кампании.

– Свою ставку в земле гетов я пока оставлю здесь, недалеко от их старой столицы. Место они выбрали верное. А как построишь лагерь, в котором можно пересидеть осаду, закрепишься на этих берегах, то двинемся навстречу македонцам. Вчера был у меня их посол. Торопит.

– Вот еще, – фыркнул Ларин, услышав про посла, и ненароком влез в международную дипломатию, – подождут. Я столько солдат положил, чтобы пробиться по Истру до пограничных с ними земель, что они давно могли бы сами к реке выйти.

– Что воинов потерял много, знаю, – успокоил его скифский царь, – не зря те воины пали. Я дам тебе новых, с которыми ты выполнишь все, что я тебе наказал. Лагерь этот станет нашей крепостью в том месте, так как выше по реке, туда, где живут скордиски[7], мы пока не пойдем. Ни к чему. Надо сперва эти земли занять да наладить здесь жизнь по скифским обычаям.

– А как же побережье? – удивился Ларин, внезапно поняв, что Иллур не собирается двигаться дальше по реке, – мы же, вроде, об этом с Ганнибалом договорились?

Иллур нахмурил брови, а глаза его метнули молнии в кровного брата. Царь скифов прощал ему много вольностей, но даже он не любил, когда ему напоминали о данных обещаниях. Поняв это, Леха вновь забеспокоился о своей судьбе.

– Я помню свои клятвы, Ал-лэк-сей, – вернул на место «расслабившегося» адмирала Иллур, но, увидев, что Ларин «осознал свои ошибки», снисходительно пояснил, – к побережью мы выйдем через земли Филиппа, разгромив дарданов. Отсюда наш путь лежит не вверх по Истру, а на юг, через горы.

– Значит, я останусь в лагере с флотом? – не утерпел Леха, решивший теперь, что для него война закончена.

– Нет, – ответил кровный брат, усмехнувшись. – Как только ты закончишь строить лагерь, то оставишь флот на помощника, а сам со мной отправишься в Македонию. Кое-кто просил именно тебя отправить послом к Ганнибалу, прежде чем я ударю по иллирийцам.

Услышав это, Леха вновь просиял.

– Так у меня уже и место есть на примете, – выпалил он. – Честно говоря, я уже даже начал его строить. И брод рядом имеется подходящий, можно армию быстро переправить.

На этот раз удивился сам Иллур, услышав о такой прозорливости своего кровного брата. Но больше разговор к войне не возвращался. Выпив в шатре царя еще кувшин вина, Леха покинул его, отправившись к себе в надежде провести спокойно хотя бы одну ночь, чтобы набраться сил перед затяжным праздником. Но не тут-то было.

Не успел он отъехать от юрты кровного брата, как повстречал отряд амазонок, спешивших к тому с докладом. И, как назло, предводительницей этого отряда была не кто-нибудь, а именно Исилея.

– Постой, скиф! – бодро окликнула его хозяйка Еректа, осаживая коня. – Куда ты так спешишь?

Леха придержал своего скакуна, невольно испытав двойственное чувство: досаду оттого, что не смог улизнуть незамеченным, и радость оттого, что амазонка осталась живой, после стольких сражений.