Легенды старой Риги - стр. 10
Малдс пришёл ближе к обеду, поскольку заказов у него в тот холодный январский день было много, а купец – всё-таки не советник бургомистра – может и подождать!
Крыша двухэтажного высокого дома купца была вполне обычная: то есть – из черепицы. Она, конечно, если правильно уложена, служит вечно. Но вот забираться по ней, особенно, когда она покрыта скользким подтаявшим снежном, или – льдом, если тепло от печки подтапливает снизу слой выпавшего снега – дело не из приятных. А уж опасно – и не говорите!
Однако Малдс не смущался такими, привычными в общем-то, трудностями, взял с собой свою лесенку, верёвку, да основной «прибор» – массивное чугунное ядро с петлями и стальным ёршиком, на стальном тросике. Да и полез.
Попав на конёк крыши, он, не торопясь, чтоб уж не возвращаться, двинулся от трубы к трубе – спальни, зал, кабинет… Всё шло вполне штатно и привычно, пока не добрался до засора как раз в кухне. Заковыка тут у него случилась. Не желало проваливаться до пода печи его ядро с ёршиком – и всё тут! И даже когда попробовал опустить то с «разгону» – ничего не вышло.
Смотрел он в трубу, смотрел: да только что можно высмотреть в чёрной дыре в морозный снежный день, когда небо затянуто свинцовыми тучами, и даже внизу, на почти чёрных, словно ночных, улицах, не много чего высмотришь!
Ну, Малдс тогда много думать не стал: спустился вниз, да прихватил наверх свой нелюбимый, но нужный багор с кошкой. Затолкал его в трубу, на глубину двенадцати футов, где ядро-то застряло. Да принялся вращать крюком багра во все стороны. И, вроде, что-то подцепил!
А вот когда вытащил багор наверх, подивился.
Вокруг палки, обвившись этакой спиралью вокруг неё, имелось некое существо. Чёрное-пречёрное, да ещё с густой длинной шерстью.
Больше всего существо напоминало хорька. Или ласку. Тельце – длинное, очень гибкое. С руку длиной. Мордочка – явно хищная, пасть – с острыми зубками ослепительной – по контрасту! – белизны! И смотрела эта мордочка на Малдса весьма недружелюбно.
Малдс почесал в затылке, сдвинув чуть вперёд шапку: чего удивляться, что не рада: он же её – ядром с ёршиком!..
Ну а другая мысль была: надо же, какая зверушка ему встретилась. Никогда прежде он таких не видывал. Да и никто из коллег, насколько он знал, никогда ни о ком таком не рассказывал.
Ну, Малдс тогда и подумал: а что, если ему взять эту зверушку к себе? Он неженат, ни детей, ни друзей, ни родных и близких у него нет: воспитан в приюте… Ну а так – хоть будет кому его встретить, когда он придёт после работы, уставший и продрогший. И пусть эта малышка огонь не разведёт, и обед не приготовит, зато – хоть какая-то живая душа в его крохотной одинокой комнатёнке под крышей! Можно будет хоть поговорить с ней, поделиться мыслями и проблемами…
Вот и сказал он тогда, протянув осторожно руку:
– Малышка! Ты не сердись: работа у меня такая. Пойдёшь ко мне жить?
Удивительно, но «малышка» словно поняла, о чём он говорит, и спустя несколько секунд колебания, гнев в её глазах сменился радостью, и она перебралась по рукаву его драненького худого пальтишка к нему на плечо!
Малдс удовлетворённо хмыкнул: обрадовался, что так быстро нашли они общий язык. Достал из кармана кусок чёрного хлеба – остатки от своего обеда, поскольку сегодня некогда ему было покушать нормально, да и отломил малышке кусочек. Та кусочек быстро взяла в пасть, и, аккуратно придерживая лапками, принялась грызть. Малдс снова ухмыльнулся: похоже, раз зверушка столь понятлива и непритязательна – уживутся они!