Легенды Пустоши - стр. 13
Дом скрипел все сильней, и Мик осознал, что до убежища они с Годзиллой не доберутся – смерч окажется здесь раньше и унесет их, чтобы потом приложить о землю.
Может, и к лучшему.
Скрип перекрытий и гул ветра прервал незнакомый низкий звук, от которого у Мика волосы встали дыбом. Сердце забилось пойманной птицей, задрожали моментально вспотевшие руки. Звук замер, повторился, и Мик понял, что это.
Выли волки.
Елена
– Все будет хорошо, не страшно, не страшно, – бормотала себе под нос Елена, стремясь к плечистым мужчинам.
В кромешной темноте она наталкивалась на людей, бегущих к лестнице и эскалаторам, и не задумывалась, почему все ломятся в обратном направлении.
– Лена, вернись! – доносился взволнованный голос Игоря. – Лена, что ты…
Его крик утонул в многоголосом вое. Орали так, будто кого-то режут на части, вскоре крик перешел в хрип и бульканье. Завизжала женщина, донесся рык. Грохнул выстрел. Охваченная ужасом, Елена остолбенела, не зная, куда бежать. Орали там, где плечистые. Туда же стреляли. Блуждающими огнями то зажигались, то гасли мобильные, выхватывая перекошенные ужасом лица.
Это что же, кто же так рычит? В кого палят – в мародеров? Отвечая на ее вопрос, рыкнули ближе, Лена попятилась, подняла над головой сотовый, и ее тотчас сбила с ног светловолосая девушка, повалила, упала сверху, попыталась вскочить и убежать, но почему-то поехала назад на животе, ухватив Елену за голень:
– Помогите, они… они…
Девушка истошно заорала – Елена выронила телефон. Ноги ослабели, кровь гулко колотилась в висках. Дрожащими руками она нашарила мобильный, посветила вперед: над ней возвышался, скаля острые зубы, дикарь, голый по пояс. Нет, не дикарь: его ноги выгибались коленками назад, а на пальцах – о боже! – были огромные, как у медведя, когти. И на них – мамочки! – алела кровь.
Крик застрял в горле, Лена, булькая, попятилась, не вставая, уперлась во что-то мягкое, липкое, горячее. «Труп, – отстраненно подумала она. – Растерзанный, окровавленный труп».
Тварь приближалась, рыча и отмахиваясь от луча полицейского фонарика. Всхлипывая, Елена отползала назад. За уродом возвышалась одна, две… десяток таких тварей. Люди орали, матерились и звали полицию. Грохали выстрелы. Ближайшая тварь взвыла, рухнула прямо на Елену и, издыхая, сомкнула лапы на ее бедре. Острые когти вонзились в плоть. Закатив глаза, Елена заорала:
– Иго-о-орь! Спа-а-а-а…
Вроде бы хрустнула кость. Боль пронзила сознание, и мир начал меркнуть. Последнее, что запомнила Елена, – выпученные глаза твари с вертикальными зрачками и безгубая клыкастая пасть.
Очнулась она в темноте на чем-то мягком, живом. Застонала. Нога болела адски – значит, живая. Теплая ладонь легла на щеку, коснулась лба:
– Лена, Леночка… Живая!
– Не дождешься, – проворчала она, попыталась сесть и зашипела от боли. – Что вообще происходит?
Ей ответил выстрел. Игорь помог Елене сесть, и она поняла, что находится на лестнице среди перепуганных людей.
– Откуда-то появились дикари, – снизошел до ответа благоверный. – Они убивают людей, полиция их сдерживает. Пока.
– Что значит «пока»? Надо уходить отсюда. И где моя сумочка? Там паспорт… Игорь! – Она вцепилась в его рубашку. – Сделай же что-нибудь! Я тут, между прочим, из-за тебя!
– Выход завален, – сказал он. – Станцию заполонили эти существа. Надеюсь, спасатели успеют, пока они до нас не доберутся.