Легенды и мифы Невского проспекта - стр. 36

Чичерин – это русифицированный вариант итальянской фамилии Чичерини, один из представителей которой вместе со свитой племянницы византийского императора Константина XI Софьи Палеолог, просватанной за великого князя Ивана III, в 1472 году прибыл в Москву. От него и пошел род русских Чичериных, верой и правдой служивших своей новой родине.

Николай Иванович Чичерин был одним из самых грамотных и способных петербургских генерал-полицмейстеров. Он принимал деятельное участие в работе Комиссии о каменном строении Санкт-Петербурга, заботился о чистоте и порядке на улицах, о качестве съестных припасов и многом другом, что вызывало доверие к нему со стороны Екатерины II и уважение обывателей. Однако это не уберегло Николая Ивановича от гнева императрицы, обвинившей генерал-губернатора в гибели петербуржцев во время наводнения, случившегося 10 сентября 1777 года. По мнению императрицы, именно он должен был заботиться о защите петербуржцев от разгула стихии. Вызванного во дворец генерал-губернатора она встретила насмешливым поклоном в пояс: «Спасибо, Николай Иванович! По твоей милости погибло несколько тысяч моих подданных». Чичерин понял, что императрица имела в виду не естественные причины несчастья, обрушившегося на столицу, но нераспорядительность полиции, «много способствовавшей широким масштабам бедствия». Легенда утверждает, что на следующий день Чичерина разбил паралич «и он дня через два умер». Хотя на самом деле он был всего лишь отстранен от должности и отправлен в отставку. А умер Николай Иванович только через пять лет, в 1782 году, в своем собственном доме на Невском проспекте. Тем не менее в Петербурге Николая Ивановича Чичерина называли «последней жертвой наводнения».

Невский пр.,15. Фото 2004 г.

Среди петербуржцев, имена которых неотъемлемо вошли в состав городской фразеологии, был корабельный подрядчик купец 1-й гильдии Абрам Израилевич Перетц. В начале XIX века он стал одним из владельцев дома № 15. В столице его хорошо знали. Газеты писали, что это был «человек ученый, знал разные иностранные языки, одевался и жил по гражданским обычаям». Наряду с судостроением предприимчивый купец попутно занимался торговлей солью. В этом деле он преуспел и вскоре стал едва ли не единственным крупным поставщиком соли к царскому двору. В петербургский городской фольклор Перетц вошел широко известным в свое время каламбуром, обыгрывавшим его экзотическую фамилию: «Где соль, там и Перетц».

Перетц имел большие связи в высших кругах русского общества. Он был женат на дочери известного ученого и мецената, управляющего светлейшего князя Г.А. Потемкина, раввина Иошуи Цейтлина. Но особенно сблизился Перетц с крупнейшим общественным и государственным деятелем времени Александра I Михаилом Михайловичем Сперанским – одним из главных инициаторов и проводников общественных и политических реформ императора в первые годы его царствования, которые Пушкин охарактеризовал как «Дней Александровых прекрасное начало». Перетца даже называли «еврейским помощником Сперанского». И когда в 1802 году по инициативе Александра I в Петербурге был образован Комитет для составления законодательства о евреях, одним из немногих евреев, получивших приглашение участвовать в заседаниях Комитета, был Абрам Израилевич Перетц.