Легенды Этриуса: Ужасно милый огр - стр. 12

– Все хорошо. Работаю над новой картиной, – спокойно ответил Иннокентий.

– А со старой что? – усмехнулся его приятель.

– Ее я закончил и уже нашел покупателя. Один орк из Кругара с большим удовольствием купит мой кровавый закат. Он заберет работу на днях, когда снова вернется в Гилбадн. Кстати, я тебе об этом уже говорил позавчера.

– О, неплохо! А сейчас что ты рисуешь?

– Сейчас я рисую милую девушку, которая сидит на лугу под березой и пасет стадо овец. Солнечный денек. В небе ни одной тучки. Лишь птицы парят в синеве. Будет красиво.

– Хм. Уж не мою ли женушку ты взялся ваять, Кент? – почесав затылок и посмотрев в глаза другу, поинтересовался Антонио.

– Для меня это не столь важно. Красивая задумка, – пояснил художник.

– Пожалуй я куплю ее у тебя!

– Извини, дружище, но это задумка управляющего фермой Джорджио. Собственно, он и попросил меня ее воспроизвести на холсте.

– Вот проныра! Зачем она ему?

– Возможно, он просто любит природу. Не переживай, следующую картину я с радостью нарисую для тебя. Что ты хочешь на ней увидеть?

– А тоже самое нельзя изобразить?

– Конечно, можно. Это даже легче, но если ты хочешь, чтобы они оказались идентичной точности, то мне придется попридержать картину Джорджио до тех пор, пока я не нарисую твою.

– Какие сложности! Этак он потребует с меня денег за задержку товара.

– Он не конфликтный мужик. Думаю, подождет недельку – другую.

– Да ну! Я просто так сказал. Зачем мне вообще картины, когда у меня друг художник? – засмеялся Антонио.

– Логично, – согласился Иннокентий.

– Вот только я одного не могу понять зачем этому Джорджио понадобилась моя жена? Уж не на небо, лес и овец он собрался любоваться точно!

– Ты мнителен, мой друг, но даже если прообразом для пастушки послужила Флорентина, а она действительно пастушка, то это совершенно не важно для творческого замысла произведения. Было бы странным если бы Джорджио хотел видеть на картине Марселя и его собаку, нежели прелестную девушку. Ты должен гордиться красотой своей жены, а не ревновать ее к тому, кто считает ее прообраз достойным послужить искусству.

– Не совсем понимаю тебя, может быть, ты и прав, но я абсолютно не одобряю наклонностей Джорджио! Лучше бы он любовался свиньями и гусями на своей ферме, чем чужими женами!

– Да забудь ты о нем. Как у вас с Флорой? Ты позавчера жаловался на то, что она тебя не понимает и избегает.

– Она совсем меня не любит! Я ей давно сказал, чтобы она не работала у этого Джорджио, о котором ты хочешь, чтобы я забыл. У нас достаточно денег, чтобы она могла себе позволить спокойно дожидаться меня дома у окна.

– Не все же зависит от денег. Возможно, есть другие обстоятельства, влияющие на ее поведение. Ты кажется как-то говорил, что твоя мать и Флора не ладят между собой? Поговори с ними об этом.

– Они говорят, что все хорошо.

– Ну вероятно твоя жена избегает конфликтов. Ты кажется как-то говорил, что Флора раньше ругалась с тобой, а теперь молчит. Вспомни, что она тебе говорила.

– Она говорила, что моя мать ее ненавидит! Это бред! Вот настоящая мнительность. С чего бы ей ненавидеть Флорентину?

– Разве они при тебе не ругаются?

– Раньше ругались. Все началось сразу же после того, как умер мой отец.

– Значит, твоя жена боится сказать тебе то, что твоя мать ее ненавидит, а твоя мать за что-то ее действительно ненавидит. Что могло произойти после смерти твоего отца? Может, ты начал пить, и твоя мать винит Флору? – пытаясь разобраться в семейных проблемах друга, рассуждал Иннокентий.