Легенды Этриуса: Характер воина - стр. 20
– Так вот я разберусь. Начал понимать благодаря вашей помощи.
– Разберешься. И с письмом, и со счетом, и договор внимательно перечитаешь два раза. Это понятно тебе. Мне. А работодателю? – будто оскорбившись, уставился в окно толстячок, – Считаешь слабовато – обманут, пойдешь жаловаться, а ведь заведомо не прав будешь. Полкочана не отдал! Не отдал. Расписку с тебя не возьмешь, ты и с письмом не ладишь. Па-ма-гал маме. Нет, я не придираюсь.
– Какую расписку? – заинтересовался парень.
– Письменный договор с работодателем. Пишется в свободной форме. Является в суде косвенным подтверждением ваших деловых взаимоотношений с работодателем, условий труда, которые он предоставляет работнику, обязанностей этого самого работника и прочей информации, которая должна быть обговорена при трудоустройстве во избежание последующих разногласий между действующими сторонами. Все остальное перечислять не будем. С этим нам все понятно, – добродушно, но пристально смерил парня работник биржи труда, – Ну-с. При всем моем желании, Буривой, при всем моем желании. Я же не придираюсь.
– Вы хотите сказать, что я никуда не годен? – насторожился парень.
– Нет. Я не хочу тебе сказать, что ты никуда не годен. Я не хочу, чтоб мне так сказали в суде. Ситуации разные. Перечислять не будем. Надеюсь, тебе это, итак, понятно?
– Но неужели мне нужно обязательно уметь писать, читать и считать, чтоб устроиться на самую простую работу? Не ужели такой нет?
– Такая есть. И там не нужно уметь писать и читать, но если тебя обманут, я совсем не хочу ругаться с твоим работодателем в суде или отчитываться перед стражей, если ты или кто-то еще убьет твоего работодателя из-за какого-то спорного денежного вопроса.
– Я буду доволен любой плате за труды и не посмею спорить!
– Спорить. Спорить не посмеешь, а возненавидев своего хозяина, подкараулишь его ночью у дома и все ему припомнишь. Условия работы, обговоренные в устной форме, не имеют никакого веса, и любой работодатель навешает на тебя еще больше работы, лишь бы вогнать тебя в долги или чтоб ты сам сбежал от него, не дожидаясь оплаты за труды. А что делать, если ты сам украдешь у своего хозяина вещи или деньги и сбежишь в неизвестном направлении? Потом ищи-свищи тебя, это нам с тобой понятно. Я не придираюсь, отнюдь. А знаешь ли ты, куда придут стражники, которые будут разыскивать вора?
– Куда?
– К А-га-не-зу. К Аганезу. Ко мне, Буривой, – толстячок устремил свой задумчивый взор в центр оконной картины, – Представляешь? При всем желании. Надеюсь, это понятно.
– Я напишу расписку, что не сбегу. Напишу, что потребуется, – растерянно проговорил парень, но тут же задумался, – Понимаю. Что же мне делать?
– Неофициальное трудоустройство. На свой страх и риск. А лучше всего, лучше всего, – толстячок поднялся и жестом предложил парню последовать за ним, – Лучше всего вернуться домой в ди-ре-вню и па-ма-гать маме. Ну-с. С этим понятно. Меня ждут дела.
– А на рынке я найду работу? – поднявшись из-за стола и выходя в коридор, напоследок уточнил кандидат, прекрасно понимающий, что ему наотрез отказано в официальном трудоустройстве, – Без расписок и договора?
– На рынках преобладают рыночные отношения. Как сторгуешься, Буривой. Учись договариваться. Помни про номиналы монет. Но-ми-на-лы. И добро пожаловать в Рединфорт! – обнадежил его Аганез, многозначительно кивнул ему на прощанье и перевел все свое внимание на следующих кандидатов, дожидавшихся на скамье в коридоре, когда освободится работник биржи труда, – Ну-с, следующий.