Легендарные разведчики. Книга 4 - стр. 14
Однако тактику ведения боевых действий на своей пусть и временно захваченной противником территории признали ошибочной, идеологически порочной, расслабляющей советский народ. Официальная военная доктрина подобного не допускала.
Представление о начальном периоде войны было неоправданно оптимистичным. Оборона рассматривалась как исключительно краткосрочный фактор. Ее цель – проведение мобилизационных действий. Основой военной доктрины был боевой наступательный дух. Стратегия предусматривала переход в наступление сразу после отражения первых атак противника и ведение войны на его территории. Так что какие партизанские отряды, да еще и действующие в связке с дисциплинированной агентурой?
Даже теоретически предполагать, будто Гитлер может нарушить пакт и напасть на СССР, было запрещено. Похожих запретных тем накануне Великой Отечественной войны в Красной армии и советской военной науке существовало немало.
А ведь планы заброски партизанских отрядов в приграничные западные районы страны изучил, а затем и одобрил нарком Климент Ефремович Ворошилов. Но изменилась политическая конъюнктура, взяла верх точка зрения Сталина, что воевать предстоит с Англией, и осторожный, послушный Ворошилов возражать не посмел. И летом 1939 года, накануне Второй мировой войны, партизанские отряды распустили, приказав о них забыть. Закладки оружия и боеприпасов изъяли.
Но не везде и не отовсюду. В Белоруссии часть таких закладок осталась. Мало кто знает, что в Белоруссии с 1930 по 1936 год будущие народные мстители прошли отличную подготовку. Многие из них применили приобретенные навыки уже в первый год Великой Отечественной войны. Один из организаторов партизанского движения, наставник Зои Космодемьянской, полковник Артур Спрогис писал в своих мемуарах: «Мы осваивали методы партизанской борьбы, работали над созданием партизанской техники, обучали будущих партизан минно-подрывному делу… Все, чему мы научились в мирное время, оказало неоценимую помощь нам в борьбе с немецкими оккупантами».
А Орловскому партизанские навыки пришлось применять в Испании в 1937–1938 годах. Во время гражданской войны командовал диверсионной группой. Как правило, его бойцы выполняли боевые задания в тылу войск Франко. Однажды его отряд совершил дерзкий восьмисоткилометровый рейд, посеяв панику в рядах фалангистов.
Тем более не берусь сказать, чем был вызван его уход со службы в 1938 году. Могу лишь предположить, что и Кирилл Прокофьевич не избежал гонений, обрушившихся на многих чекистов, оставшихся в строю после расстрельных зачисток двух предыдущих лет. Формулировка «уволен со службы в органах госбезопасности по состоянию здоровья» мало что объясняет. Уверен, что хорошо справлялся со своими обязанностями, да и чувствовал себя неплохо, но разведку во время развернувшихся репрессий должен был не по своей воле покинуть. Близилась Вторая мировая война, участились массовые провокации на советских границах, началась наша кровопролитная война с Финляндией. А опытнейший чекист осваивает обязанности проректора по хозчасти Оренбургского, тогда Чкаловского, сельскохозяйственного института.
Внешняя разведка вспомнила о нем ранней весной 1941 года. Он отправлен в спецкомандировку в западную часть Китая. Прикрытие для него необычное – геолог. Мог бы и дальше продолжать свои «геологические», полезные для разведки исследования, но мучило осознанное: началась война, и я не на своем месте. Личную просьбу откомандировать в СССР и отправить за линию фронта услышали только в марте 1942-го. Требовались, нужны как воздух проверенные командиры, имеющие партизанский опыт.