Легендарные герои военной разведки - стр. 9
Наконец, наступает момент подписания приказа на командировку. В пробел между словами карандашом вписан будущий псевдоним Иванова. Его должен утвердить Голиков. Но генералу что-то не нравится.
– Почему «Дуглас»? – спрашивает начальник Разведуправления. – Какая-то аристократическая кличка.
Не иначе он вспоминает об американском актере Дугласе Фэрбенксе, фильмы, с участием которого показывали в нашей стране. Нет, не хорошо.
– Он же все-таки дипломат, – говорит Филипп Иванович. – Придумаем ему что-нибудь дипломатическое. Например, «Иден».
Начальник отдела соглашается. Ему все равно, «Иден» так «Иден».
Голиков захлопывает папку и поднимает глаза на капитана:
– Скажите товарищ Иванов, вас не смущает, что вы едете в страну с жестким режимом? Может статься так, что в Генштаб вы уже не вернетесь.
Иванов молчит, хотя ему очень хочется задать закономерный вопрос: почему не вернусь?
– Видите ли, товарищ капитан, у нас действует ленинская формула: пусть пострадают девять невинных, чем один негодяй, принесет несчастье в дом…
Михаил Иванович и вовсе потерян. Кто он? Из девятки невинных или тот самый негодяй? Так, теряясь в догадках, он и покидает кабинет генерала Голикова. Вот так напутствие перед дальней дорогой. Что это, желание искать врага везде, как учит товарищ Сталин? Или это из области недоверия к Зорге. Но он тут при чем? Зачем посылать офицера в логово врага, если не веришь ему? В общем, оставалось только гадать, что имел в виду «большой шеф».
18 января 1941 года – день отъезда. Все волнения позади. Служебная «эмка» мчит Иванова и его семью по заснеженной Москве на «Площадь трех вокзалов». Уже осталась позади Большая Калужская и Полянка. У кинотеатра «Ударник» толпятся москвичи, спешат увидеть фильм «Большая жизнь» с Борисом Андреевым и Петром Алейниковым. Иванов с сожалением отмечает: из-за занятости по службе не увидел многие кинокартины. Жаль.
Миновали Большой Каменный мост, Манежную площадь, Охотный ряд. Впереди площадь Дзержинского. А там уже и до вокзала недалеко.
Провожать в загранпоездку на вокзале, тогда было не принято. Прощание проходило накануне дома. Ибо считалось, что с получением загранпаспорта с визой наш сотрудник попадает в поле зрения иностранной разведки. Глупость, конечно, несусветная. Но что было, то было.
И тем не менее, прежде чем войти с мороза в теплый вагон Михаил окинул взглядом провожающую публику и на соседней платформе увидел две знакомые фигуры – Любу Фейгинову и Катю Максимову. Женщины прощальным взмахом рук провожали его в дальнюю и опасную дорогу. Счастливого пути, Михаил!
До свидания, Москва!
«Россия есть страна Ивановых…»
Транссибирский экспресс «Москва – Владивосток», набирая скорость, отошел от платформы Ярославского вокзала и устремился на восток. Михаил Иванов ехал этим поездом уже не в первый раз. Летом 1935 года в составе группы слушателей академии он выезжал на рекогносцировку границы от Хабаровска до залива Посьета. Их командировка закончилась участием в боях против японцев у озера Хасан.
Теперь тем же путем он едет на работу в Японию. Только статус у него другой – Михаил Иванович Иванов – советский дипломат, со служебным загранпаспортом в кармане. Вагон у него купейный. Никаких случайных знакомств, особенно с иностранцами. С другими пассажирами разговоры на общие, отвлеченные темы – о природе, о погоде…