Легенда Три-Четыре - стр. 2
Корреспондент:
– Добрый день, Виктор Алексеевич. Поясните пожалуйста для наших зрителей, почему мы не можем именно сейчас осуществить прямую видеосвязь с кораблём, как например с базой на Луне или между абонентами на разных континентах матери-планеты.
– М-м, да, вопрос понял! Про то, чего не знаю, говорить не буду, но и на Земле не всё так просто, как кажется. Самый простой случай когда связь идёт только через один-два транслятора, расположенных, как правило, на расстоянии горизонта. В случае с континентами трансляторов могут быть десятки и расстояния сотни, тысячи километров. А связь между двумя точками, находящимися в беспрерывном движении по многочисленным траекториям в глубоком космосе…
– Исчисляется сотнями?.. – предположил корреспондент.
– Нет же! – яростно возразил Симак. – Связь между двумя точками в космосе вынуждена балансировать на грани неизбежного обрыва. В данном случае количество единиц роли не играет, важна единичная мощность дальнего передатчика, площадь зеркала приёмника и взаимная безупречность ориентации и позиционирования. Требуемыми параметрами на орбите Земли обладают не более сорока семи станций, и только девять станций сейчас находятся вблизи Марса. Это нацеленная антенна самого «Зевса-4.1» и ещё до конца не выведенные на целевые орбиты трансляторы ФиТ, готовые объединится в единую интерференционную сеть с большой базой. Единственный прямой канал Земля-Марс-Земля в состоянии поддерживать общение двадцать часов в неделю из Евпатории, но только не сейчас…
– То есть сейчас в Евпатории станция не готова к связи?
– Евпатория готова и ждёт, Марс почти в зените, но он не готов. Пока не произойдёт посадка и экипаж «Зои» не развернёт антенный комплекс, связаться с ними даже через Зевса не сможем. Пока доступны лишь короткие сообщения…
– Тогда, внимание! – перебила подключившись из пресс-секретариата Марина Корнилова. – Я зачитаю последние короткие сообщения, полученные до входа в атмосферу Марса. Их ещё не успели получить все заинтересованные стороны. Они сейчас как горячие блинчики, самые свежие и самые вкусные!..
Марс. Посадка. Павел
– До касания двадцать секунд. Всем приготовиться, принять контраварийное положение. – голос капитана звучал ожидаемо спокойно. – Бортинженер, поднять давление в кабине и контролировать герметичность.
Это уже ко мне.
Переместил движок на две позиции вперёд и проконтролировал реальное поднятие давления в кабине. Пяти секунд хватило. В случае небольшого удара высокое давление не позволит смяться обшивке, а такое смятие сделало бы возвращение к «Зевсу-4.1» уже трудно- или даже вовсе невыполнимым.
Для экипажа мои игры с давлением незаметны, все надёжно капсулированы в лёгких рабочих скафандрах.
По датчикам высоты, за три секунды до момента касания, турбины взвыли, поднялась тяга и тяжесть ударно возросла в разы. Всё кончилось лёгким толчком просевших амортизаторов и сипящим стравливанием остатков топлива из систем двигателя.
– Есть посадка! – штурман проинформировал серьёзным голосом.
Надолго такой серьёзности не хватает, и Вовчик остался при своём. Так же безразлично сообщил:
– Этот повод надо озвучить, братцы!
И мы все, включая Тефтельку и капитана, рявкнули:
– Ура-а!
Вышло достаточно дружно.
МЫ ЗДЕСЬ ПЕРВЫЕ!
Но обязанности бортинженера никто не отменял: