Легенда северной Пустоши - стр. 12

Сугроб оказался глубоким, и у Роуна мелькнула мысль зарыться поглубже и переждать бурю. Затем он вспомнил, что это Пустошь, и здешние бури не чета обычным, и с сожалением отказался от идеи.

Он вынырнул наружу, почти ничего не видя и не слыша, и принялся шарить в поисках перстня, остро жалея, что не обладает Даром и зависит от артефактов. Лицо замерзло очень быстро, щек он почти не чувствовал, как и пальцев ног и рук…

И в этот момент живительное тепло охватило его, даровав блаженство и покой. Роун поморгал, стряхивая с ресниц снег, огляделся. Карим, стоя по пояс в снегу рядом с ним, держал его за руку, и выражение лица у него при этом было такое, словно он держит то самое скользкое существо.

Снег вокруг них быстро таял, ветер разочарованно утих, и вскоре Роун заметил перстень. Не отпуская руки Карима, он потянулся за артефактом, схватил его, и только потом разжал пальцы, позволяя Кариму выбрать, своей ли магией он воспользуется для обогрева или предпочтет искусственную.

Южанин, кривясь и морщась, с крайней неохотой слегка сжал пальцы Роуна.

– Я должен восстановить резерв, – объяснил он, цедя слова. Роун кивнул:

– Без проблем.

Оба промокли насквозь, и если бы не магия, замерзли бы за мгновение. Роун решил, что стоит сделать привал до утра, а там уже разбираться, что делать дальше.

– Пошли вон туда, – он показал товарищу на темневший посреди белоснежного мира островок. – Надо отогреться и отдохнуть.

Оба побрели к островку, растапливая снег собой и промокая еще больше. Несомненно, магия просушила бы одежду – но с навалившейся усталостью она не справилась бы. И Роун сомневался, что южная магия в этом вопросе хоть сколько-нибудь лучше северной. Иначе мама рассказала бы ему.

Роуна кольнуло острое сожаление: магическая связь наверняка доложила маме с папой, что на короткое время контакт с защитным артефактом был утерян, и родители, конечно же, перепугались. Но сейчас-то все хорошо, правда?

Островок на самом деле оказался невысоким холмом – первым за все время их пути. Роун ужасно удивился: он думал, что Пустошь – это точно место, где нет гор. Ну, кроме Скалистого хребта, очертания которого можно увидеть в ясный день со стены города. Однако принц быстро сориентировался и с помощью Карима сумел соорудить Завесу, оберегающую людей от бушующей непогоды.

Холм оказался с небольшой пещерой. Карим без сил повалился на землю, даже не снимая мокрую куртку. Роун шмыгнул носом, от куртки избавился и повесил ее на выступ в стене, после чего сел ближе к согревающей золотистой Завесе и блаженно зажмурился.

– Спасибо, – негромко произнес Карим. Роун открыл глаза, моргнул.

– И тебе.

– Никогда бы не подумал, что скажу это тебе, – Карим скривился.

– Не больно-то и хотелось. Как-то жил без твоей благодарности почти семнадцать лет.

Карим помолчал, и Роун подумал, что тот готовит очередную ехидную реплику, но южанин неожиданно спросил:

– Так это все-таки правда, что твой Дар еще не проявился?

– И у него всего девять дней на это, – честно признался Роун, пожал плечами. – Ну, мама учила меня, что нужно быть благодарным судьбе за то, что она тебе дает…

– И требовать то, что она тебе должна была дать, – жестко перебил Карим. Роун издал смешок:

– Может, ты и прав, не знаю. Но магия – это такая стихия, которая или есть, или нет. Насильно ее к себе не привяжешь.